Я достал из своего мешка небольшую сосуд с золотистой жидкостью.
— «Бодрящий корень» в концентрированном виде. Несколько капель на человека — и они будут грести, если понадобится. Без вреда для здоровья.
Ярослав посмотрел на склянку, потом на меня: — Ты уверен?
— Уверен, — кивнул я. — Но решение принимать тебе. Ты командир.
Долгое молчание. Ярослав смотрел на воду, на тот предательский лед, который медленно, но неуклонно сжимал реку в своих объятиях. Потом посмотрел на своих измученных людей.
— Сколько времени тебе нужно, чтобы их накормить и… подлечить? — спросил он.
— Час. Максимум полтора.
— Тогда делай, — решительно сказал Ярослав. — Я надеюсь на тебя, Алексей.
Ярослав кивнул и повернулся к десятникам: — Меняю приказ! Дневки не будет. Один час на еду и отдых. Затем продолжаем путь.
Борислав удивленно поднял брови: — Княжич, люди…
— Люди получат то, что им нужно, — перебил Ярослав. — Алексей, начинай.
Я кивнул и бросился к своим припасам. У меня было меньше часа, чтобы превратить изможденную, полуживую команду в боеспособный отряд и я собирался это сделать.
Первые два часа мы держались. Мой «Железный Запас» работал как отлаженный механизм — каждые полчаса я подавал сигнал, и по лодкам разносили горячий бульон. Помимо него в ход пошли и эликсиры. Самым измученным я давал по капле «Гнева Соколов» — ровно столько, чтобы поддержать боевой дух, но не истощить окончательно.
Весла молотили воду с упорным, размеренным ритмом, а лодки резали течение, продвигаясь вперед метр за метром, но к вечеру ситуация стала критической.
Стужа, а вместе с ним и лед наступали. То, что утром было тонкой кромкой у берегов, теперь превратилось в настоящие ледяные языки, которые тянулись от обеих сторон к центру реки. Мы были вынуждены держаться самой середины русла, где течение все же было, заставляя воинов работать на пределе возможностей.
А главное — холод стал невыносимым.
Это был не просто осенний холод, а что-то более жестокое и беспощадное. Воздух словно превратился в ледяные иглы, которые пронзали легкие при каждом вдохе. Дыхание воинов превращалось в густые белые облака, которые мгновенно оседали инеем на их бородах и усах.
Я видел, как они гребут на чистом автомате. Их тела еще держались благодаря моим рационам, но их дух и воля медленно сламывались под натиском холода. На их лицах застыли маски безучастности — они превращались в ледяные статуи, которые продолжают двигаться по инерции.
— Горячего! — хрипло крикнул десятник Федор. — Люди замерзают!
Я лихорадочно работал у своей печки, не покладая рук готовя порцию за порцией обжигающего бульона. На соседних лодках мои помощники тоже сбивались с ног, но этого было недостаточно. Бульон согревал на несколько минут, а потом холод снова вгрызался в их кости. Это была проигрышная битва.
Некоторые воины уже с трудом держали весла, пальцы побелели и не слушались. Даже суровый Борислав начал покрываться инеем, словно живая статуя.
И тут ко мне подошел Ярослав.
Его лицо в свете моего очага было маской отчаяния. Я никогда не видел его таким — сломленным, растерянным, почти беспомощным.
— Алексей, — сказал он тихо, но в его голосе звучала мольба. — Они замерзают. Твой бульон согревает, но этого мало. Лед сковывает их души. Еще пара часов — и они просто перестанут двигаться. Ты был прав. Прав, что нам нельзя останавливаться, но что делать теперь?
Он посмотрел на меня с надеждой:
— Мне нужно чудо.
Я оглядел воинов. Синие губы, иней на бородах, остекленевшие глаза. Да, он был прав. Моих старых рецептов было недостаточно. Мне нужен был новый инструмент. Что-то кардинально другое.
И тут я вспомнил.
У меня было одно нераспределенное очко улучшения, которое я получил перед атакой на Заречье. Я приберег его на самый крайний случай, как делал всегда, когда все остальное не поможет. Этот случай настал.
— Продолжай раздавать обычный бульон, — сказал я Ярославу. — Поддерживай их как можешь, а я попробую придумать как нас всех спасти.
Я отошел к самому краю лодки, где меня не было видно, и закрыл глаза. Моя интуиция, обостренная отчаянием и необходимостью, погрузила меня в знакомое пространство Системы.
Древо Навыков развернулось перед моим внутренним взором, и я сразу устремился к «Ветви Влияния», именно к тому навыку, изучение которого все время откладывал. Я чувствовал, что это именно то, что мне нужно. Не колеблясь, я вложил в него свой последний резерв.