Олег дословно повторил послание. Ярослав удовлетворенно кивнул:
— Хорошо, а теперь добавь от себя: ты видел этих детей живыми и здоровыми. Видел, что с ними обращаются как с почетными гостями и видел, сколько у меня воинов здесь во владениях Боровичей.
— Седлать коня? — спросил Борислав.
Через полчаса одинокий всадник вылетел из ворот крепости и на полном скаку понесся прочь, поднимая столбы пыли. Гонец с ультиматумом мчался к своему господину.
Я стоял во дворе и смотрел, как удаляется силуэт всадника. Все было кончено. Самая дерзкая операция в истории нашего рода, да и в моей жизни, завершилась полным успехом.
— Думаешь, поверит? — спросил Борислав, подходя к Ярославу.
— Поверит, — уверенно ответил княжич. — У него нет выбора. Он знает, что Соколы не бросают слов на ветер.
Я огляделся по сторонам. Во дворе крепости царило деловитое оживление. Наши воины обыскивали строения, собирали трофеи, следили за слугами, которые занимались своей работой, будто и не было ночного штурма. На воротах уже развевалось знамя Соколов.
— Что делать с крепостью? — спросил десятник Федор.
— Укрепляемся и ждем Богдана, — решил Ярослав. — Пошли весть отцу птицей и не расслабляйтесь. Ничего еще не закончилось.
Федор кивнул и ушел выполнять поручение.
Ярослав подошел ко мне:
— Пойдем на стену. Посмотрим на наши временные владения.
Мы поднялись на высокую башню, с которой открывался вид на всю долину. Рассвет уже занимался, окрашивая небо в розоватые тона. Внизу расстилались земли, которые еще вчера принадлежали Боровичам, а сегодня стали нашим залогом победы.
— Видишь? — Ярослав указал на далекие холмы. — Там, за этими холмами, наши земли. Отец держит оборону в своей крепости, а мы взяли главный оплот врага.
Я кивнул. Наш дерзкий рейд окупил себя сполна. никто просто не ожидал нападения.
— А если Богдан не согласится на твои условия?
— Согласится, — твердо сказал Ярослав. — Он воин, но прежде всего — отец. А отцы не жертвуют детьми ради чужих амбиций.
Ветер развевал наши плащи и знамя на стене. Я чувствовал себя частью чего-то великого — не просто военной операции, а исторического момента. Момента, который переломит ход войны.
— Знаешь, Алексей, — сказал Ярослав, глядя на восходящее солнце, — когда мы задумывали этот план, я не был уверен, что мы вообще доберемся до цели живыми.
— А теперь?
— А теперь я понимаю, что мы сделали невозможное. Сотня воинов взяла крепость, в самом тылу врага, да еще и с не сильно меньшим количеством защитников. Мы прошли сотни верст по враждебной территории и не потеряли ни одного человека.
Он повернулся ко мне:
— И это твоя заслуга не меньше, чем чья-то другая. Твои припасы довели нас до цели, эликсиры дали нам силу для штурма. Твоя голова помогла найти выход из безвыходных ситуаций.
Я почувствовал прилив гордости. Да, я был здесь не случайно. Мои знания, мой опыт из другой жизни, мое умение — все это было частью общей победы.
— «Соколиный Гамбит» удался, — сказал я.
— Удался, — согласился Ярослав. — И теперь остается ждать ответа.
Мы стояли на стене захваченной крепости, и над нами развевалось знамя Соколов. Вдали скакал гонец с нашим ультиматумом. Где-то за горизонтом воевода Богдан получит известие о том, что его мир перевернулся.
Мы одержали не просто военную победу, а провернули дерзкую, немыслимую операцию и поставили врага перед выбором: семья или война.
Солнце поднималось все выше, разгоняя остатки ночной тьмы. Новый день начинался с нашего триумфа.
И я знал — этот день войдет в историю рода Соколов как день великой победы.
Глава 7
Мы взяли крепость, но победа в бою — это лишь половина дела. Следующие три дня, пока мы ждали ответа на ультиматум Ярослава, превратились в другую битву за порядок. Ярослав и Борислав занимались укреплением обороны и работали с пленными, выясняя информацию, а я, как и всегда, первым делом направился на кухню. Нужно было организовать питание для нашего отряда, ну и проконтролировать поваров, потому что местных жителей и пленных тоже кормить надо.
Когда я вошел туда, меня накрыло чувство дежавю. Кухня — сердце вражеской крепости, и это сердце было больным. Я увидел ту же картину, что и когда-то у Соклов в первый день после моего перерождения: въевшаяся в стены грязь, скользкий от жира пол, вонь от помойного ведра, полное отсутствие какой-либо системы.
Местные повара — пятеро угрюмых, бородатых мужиков — сидели в углу и с плохо скрываемой ненавистью смотрели, как я осматриваю их владения. Один из них, очевидно старший, демонстративно плюнул себе под ноги, когда наши взгляды встретились. За такое отношение не ко мне, а к месту, где готовится еда, мне хотелось схватить половник и огреть этого дурака, но потом я взял себя в руки. Я не Прохор и не собираюсь навязывать свои правила подобными методами.