Богдан шагнул вперед, и в его глазах вспыхнула ярость:
— Если ты тронул хоть один волос на голове моих детей…
— То что? — спокойно перебил Ярослав. — Ты вырежешь весь мой отряд? Штурмом возьмешь эту крепость? — Он усмехнулся. — Можешь попробовать. Пока ты будешь биться о эти стены, твоя семья будет ехать все дальше и дальше вглубь моих земель. К моему отцу, в его неприступную крепость.
Богдан стоял, тяжело дыша. Разум боролся с яростью, отцовские чувства — с воинской гордостью.
— Что ты хочешь? — наконец спросил он.
— Поговорить. Как разумные люди. — Ярослав указал на вход в главный зал. — Пройдемте. Там нам никто не помешает.
Богдан колебался. Войти в свою собственную крепость как проситель было унизительно, но выбора у него не было.
— Хорошо, — процедил он сквозь зубы.
Мы прошли в главный зал — тот самый, где когда-то Богдан пировал с друзьями и принимал послов. Теперь за длинным столом сидел Ярослав, а по бокам от него расположились мы с Бориславом.
Богдан сел напротив, и я увидел, как ему тяжело дается каждое движение. Он был сломлен, но еще не сдался окончательно.
— Говори, — сказал он. — Каковы твои условия?
— Мои условия просты, — начал Ярослав. — Ты немедленно отзываешь всех своих воинов с наших земель. Прекращаешь набеги, грабежи, убийства. Подписываешь договор о вечном мире между нашими родами.
— И все? — недоверчиво переспросил Богдан.
— Не все. Ты возмещаешь ущерб, нанесенный нашим селам. Золотом, зерном, скотом. Сумма будет немалая.
Богдан стиснул зубы:
— Сколько?
Ярослав назвал цифру. Богдан побледнел — сумма была действительно огромной.
— Это разорит мой род, — сказал он.
— Не разорит, но заставит несколько лет жить скромнее, — равнодушно ответил Ярослав. — Третье условие — информация.
— Какая информация?
— О твоем союзе с Морозовыми. О их планах. И главное — о том, кто в крепости моего отца передает вам сведения.
Богдан дернулся, словно его ударили:
— Откуда ты знаешь?..
— Знаю. И ты расскажешь мне все, что знаешь сам.
Долгое молчание. Богдан смотрел в стол, борясь с собой. Наконец поднял голову:
— А если я откажусь?
— Тогда твоя семья отправится в дальние земли. Навсегда. А ты можешь попытаться взять эту крепость штурмом. Посмотрим, хватит ли у тебя людей.
— Ты… ты чудовище, — прошептал Богдан.
— Я княжич, которого осадили враги, — спокойно ответил Ярослав. — И я делаю все, чтобы защитить свою семью. Точно так же, как сейчас ты пытаешься защитить свою.
Еще одна долгая пауза. Потом Богдан медленно кивнул:
— Хорошо. Я согласен на твои условия.
— На все? — уточнил Ярослав.
— Да. Я отзову людей. Заплачу контрибуцию. Расскажу, что знаю.
— Тогда начинай, — сказал Ярослав. — С информации.
Богдан вздохнул:
— У Глеба есть человек в крепости твоего отца. Высокопоставленный. Кто именно — не знаю. Глеб держал это в тайне даже от союзников. Знаю только, что сведения приходили регулярно и были очень точными.
— Что еще?
— Планировался удар на следующей неделе. Одновременный штурм с трех сторон. Морозовы должны были атаковать главные ворота, мы — северную стену. А третий отряд…
Богдан замолчал.
— Что третий отряд?
— Должен был ударить изнутри. Кто-то из ваших людей должен был открыть потайной ход.
Меня пробрал холодок. Предательство было еще глубже, чем мы думали.
— Кто этот человек?
— Не знаю. Клянусь, не знаю. Глеб не доверял такие секреты никому.
Ярослав кивнул:
— Хорошо. Теперь о контрибуции. Когда сможешь доставить первую часть?
— Первую соберу быстро, остальное через неделю. Если дашь время собрать.
— Дам. Я не зверь, Богдан. Ты разорял мои земли, убивал моих людей. Согласись, я поступаю с тобой по-человечески. Другой бы на моем месте… — он не стал договаривать, а Богдан кивнул, понимая справедливость его слов. — Твоя семья остается у нас до тех пор, пока не будет выплачена последняя монета. Они будут жить как жили, а потом вернуться к тебе. Я гарантирую это.
Богдан сжал кулаки, но промолчал. Он понимал — торговаться больше не с чем.
— Договор я подпишу сейчас, — сказал Ярослав. — А ты подпишешь его при всех своих капитанах, чтобы никто потом не мог сказать, что ты действовал под принуждением.
— Как будто это не так, — горько усмехнулся Богдан.
— Принуждение — это когда у тебя нет выбора, — ответил Ярослав. — У тебя выбор был и ты его сделал.
Через час договор был подписан. Богдан поставил свою подпись дрожащей рукой, а потом долго смотрел на документ.