— Каких расходов?
— Закупка дополнительного оружия, ремонт укреплений, содержание дружины… Стандартный набор отговорок.
Я сжал кулаки. План был ясен как день — старая гвардия, проиграв в открытом совете, начала тихий саботаж. Каждый по отдельности имел уважительную причину, но все вместе они создавали непреодолимую стену препятствий.
— И что теперь? — спросил я.
— Теперь мы идем к князю и жалуемся, — сказал Степан Игнатьевич, поднимаясь из-за стола. — Хотя не уверен, что это поможет. Князь не любит вмешиваться в хозяйственные споры.
В этот момент дверь канцелярии распахнулась, и вошел Ярослав. По его лицу было видно — он в ярости.
— Алексей! Степан Игнатьевич! — воскликнул он. — Я только что от казначея. Он мне такую чушь рассказывал про непредвиденные расходы…
— Мы в курсе, — мрачно сказал управляющий. — И это только начало. Плотники говорят, что дуба нет, каменщики заняты другими делами…
— Саботаж, — отрезал Ярослав. — Чистой воды саботаж. Эти старые пни решили похоронить твое начинание, Алексей.
— Но что мы можем сделать? — спросил я. — Формально они все правы. У каждого есть уважительные причины.
— Формально — да, — согласился Степан Игнатьевич. — А по сути — они действуют как сговорившиеся. Вопрос в том, как это доказать.
Мы сидели в унылом молчании, обдумывая ситуацию. Проект, который еще вчера казался на пороге триумфа, сегодня балансировал на грани провала. Старая гвардия нанесла точный удар — не открыто, а исподтишка, руками собственных людей князя.
— Нужно искать другие пути, — сказал я наконец. — Может, обратиться к частным мастерам? Или закажем в соседних землях? Есть такая возможность?
— Слишком дорого и слишком долго, — покачал головой Степан Игнатьевич. — К тому же во время войны никто не будет продавать нам важные ресурсы.
Ярослав ударил кулаком по столу:
— Не может быть, чтобы не нашлось решения! Мы же не какую-то блажь затеваем, а важный проект, полезный!
— Стратегически важный для нас, — поправил управляющий. — А для них — угроза их положению и влиянию.
Дверь канцелярии неожиданно открылась. На пороге появился воевода Всеволод с какими-то документами в руках.
— Степан Игнатьевич, я хотел обсудить с вами вопрос о… — он замолчал, увидев наши мрачные лица. — Что-то случилось?
— Случилось, — мрачно ответил Ярослав. — Проект Алексея пытаются похоронить.
Всеволод отложил свои документы и внимательно посмотрел на нас:
— Объясните подробнее.
Степан Игнатьевич коротко рассказал о препятствиях, которые возникли за один день — отсутствие дуба у плотников, занятость каменщиков, не утвержденная смета у казначея.
По мере рассказа лицо Всеволода становилось все мрачнее. Когда управляющий закончил, Всеволод медленно обвел нас взглядом:
— Понятно. Классический саботаж.
— Вы тоже так считаете? — спросил я.
— Алексей, я провел на службе больше лет, чем тебе от роду. Я видел подобные вещи множество раз. — Всеволод подошел к окну и некоторое время молчал, глядя во двор. — Старая гвардия боится перемен. Боится, что новые методы сделают их опыт ненужным.
— Но формально они все правы, — заметил Степан Игнатьевич.
— Формально — да, но когда все препятствия возникают одновременно, это уже не совпадение. — Всеволод повернулся к нам. — И знаете что? Это недопустимо.
В его голосе прозвучала сталь, которую я раньше не слышал.
— Мы находимся в состоянии войны, — продолжал он. — Саботаж стратегически важного проекта в такое время — это не просто своеволие, а измена интересам рода.
— И что ты предлагаешь? — спросил Ярослав.
— Я предлагаю действовать так, как действуют во время войны. — Всеволод сел за стол и взял в руки чернила и перо. — Степан Игнатьевич, немедленно пошли за казначеем. Скажи, что Всеволод требует его присутствия.
— Требует? — удивился управляющий.
— Именно требует. А пока он идет, пошли за плотником и каменщиком. Всех собрать здесь, в этой комнате.
В голосе Всеволода не было ни малейших сомнений. Это был голос человека, привыкшего отдавать приказы и видеть их исполнение.
Через полчаса в канцелярии собрались все участники утреннего саботажа. Казначей выглядел встревоженным, плотник и каменщик — недовольными, но в присутствии брата князя никто не осмеливался возражать.
Всеволод поднялся и обвел их холодным взглядом:
— Судари, мне доложили о ваших действиях в отношении проекта, утвержденного лично князем. Хочу услышать объяснения.