— Да, — кивнул Святозар, опускаясь в кресло. — Хотят заключить договор на поставку соли. Но цены…
— Высокие? — сочувственно спросил Всеволод, подходя к столу со спиной к нам.
— Очень высокие, но что делать — своей соли у нас мало.
Всеволод взял кувшин и начал наливать вино. Сначала он наполнил свой кубок — обычный, гостевой.
— Знаешь, — задумчиво сказал он, отставляя свой кубок, — а что если поискать другие источники? Я слышал, на севере есть соляные копи…
Говоря это, он повернулся к столу боком, продолжая беседу с братом и в этот момент я увидел то, что заставило мое сердце остановиться.
Всеволод, продолжая рассказывать о северных копях, незаметно достал из-за пояса крохотный темный флакон. Движение было почти неуловимым — если бы я не знал, на что смотреть, наверняка пропустил бы.
Держа флакон в левой руке, он правой взял кувшин и сделал вид, что снова наливает вино. В этот момент левая рука быстро наклонилась над горлышком кувшина — две, может быть три капли из флакона упали в вино.
— … правда, дорога туда неблизкая, — продолжал Всеволод, как ни в чем не бывало убирая флакон обратно за пояс.
Рядом со мной Ярослав судорожно дернулся, и я едва успел схватить его за руку, не давая выдать наше присутствие.
Лицо молодого князя исказилось от боли и шока. Он увидел то, что надеялся никогда не увидеть — как его любимый дядя хладнокровно отравляет собственного брата.
Всеволод тем временем налил вино в кубок Святозара — тот самый серебряный, из которого князь пил мой отвар.
— Давай выпьем, брат, — с теплой улыбкой сказал он, протягивая отравленное вино. — За твое здоровье.
— За здоровье, — эхом отозвался князь, принимая кубок.
Всеволод поднял свой кубок — чистый, без яда — и отпил глоток.
— Хорошее вино, — заметил он. — Согревает и успокаивает.
Святозар тоже пил, ничего не подозревая, а я сидел в своем укрытии и смотрел на это страшное представление — как брат убивает брата под маской заботы.
— Кстати, — сказал Всеволод, отставляя свой кубок, — я думал о твоих словах насчет передачи дел молодому поколению.
— Да? — Святозар допивал отравленное вино.
— Может, действительно пора? Ярослав показал себя отлично, Алексей тоже приносит большую пользу, а ты мог бы сосредоточиться на стратегических вопросах.
— Возможно, ты прав, — устало согласился князь. Яд уже начинал действовать — его веки тяжелели, речь становилась медленнее.
— Конечно прав, — мягко настаивал Всеволод. — Тебе нужен отдых, брат. Много отдыха.
Он встал и подошел к князю:
— Иди спать. Завтра будет новый день, и ты почувствуешь себя лучше.
— Да, пожалуй, пора, — согласился Святозар, с трудом поднимаясь с кресла.
Всеволод помог ему дойти до спальни, заботливо поддерживая под руку. Потом вернулся в основную комнату, взял свой кубок и допил остатки чистого вина.
— Спокойной ночи, брат, — сказал он в сторону спальни. — Сладких снов.
После этого он спокойно собрал кувшин, поправил свечи и вышел из покоев, как примерный родственник, навестивший больного.
Мы остались сидеть в нашем укрытии, не в силах пошевелиться. Ярослав смотрел в пустоту остекленевшими глазами. Его мир рухнул за несколько минут.
— Я видел это, — прошептал он. — Я своими глазами видел, как он…
— Тише, — прервал я его. — Еще рано. Нужно дождаться рассвета.
Но в душе я торжествовал мрачным торжеством. Ловушка сработала. Теперь у нас есть не только свидетельство, но и вещественное доказательство.
Оставалось только выждать время и проверить, что покажет серебряный кубок.
Мы провели в тесной гардеробной долгое время, не решаясь уйти. Решили дождаться когда слуги уснут. Ярослав сидел, уткнувшись лицом в ладони, а я прислушивался к звукам из покоев князя. Святозар быстро заснул — яд делал свое дело, погружая жертву в тяжелый, нездоровый сон.
— Не могу поверить, — шептал Ярослав. — Как он мог? Собственный брат…
— Поверь, — тихо ответил я. — То, что мы видели, не может быть ошибкой или случайностью.
— Но он же помогал нам! Защищал наши проекты, поддерживал меня…
— Потому что это было выгодно. Всеволод — мастер долгосрочного планирования. Он знал, что придет время, когда ему понадобится твоя благодарность и доверие.
Ярослав горько усмехнулся:
— И я действительно доверял ему. Считал его мудрым наставником.
— Он и есть мудрый, но мудрость без совести превращается в хитрость, а хитрость без границ — в предательство.
Я тронул Ярослава за плечо:
— Пора. Нужно забрать кубок и уходить.