Эффект был несравним с мощным приливом сил от «Тоста „Отчаяние“». Воздействие более тонкое и легкое, но не менее нужное. Легкая, но уверенная поддержка изнутри.
В голове прояснилось, и на мгновение у меня возникла азартная мысль — не останавливаться. Прямо сейчас, пока во мне есть эта искорка жизни, рвануть дальше. Выполнить следующий пункт плана — белок. Добраться до курятника, найти выброшенные яйца, но я заставил себя остановиться.
Разум шеф-повара, привыкший к расчету и дисциплине, возобладал над азартом выжившего. «Шаг за шагом, Волков, — сказал я сам себе. — Без лишней суеты». Одна успешная вылазка не делает меня неуязвимым. Я все еще слаб, а эффект от салата скорее общеукрепляющий, а не энергетический. Рисковать всем ради еще одной сомнительной добычи этой же ночью будет глупо. Лучшая стратегия сейчас — это закрепить успех и не привлекать лишнего внимания.
Я тщательно убрал все следы своего пиршества, спрятал треснувшую кружку и ржавый обломок ножа в тайнике и, убедившись, что меня никто не видит, бесшумной тенью скользнул обратно к казарме.
Прокрасться внутрь незамеченным было не менее сложной задачей, чем выбраться. Скрипучая дверь, храп, который мог прерваться в любой момент, кто-то, ворочающийся во сне… Но я справился.
Когда снова лег на свои жесткие, колючие нары, мир ощущался уже совсем иначе. Да, здесь по-прежнему воняло потом и безысходностью. Да, солома по-прежнему впивалась в спину, но я заработал маленькую, но согревающую победу. Я засыпал не с сосущим чувством голодной пустоты, а с привкусом дикого лука на языке и с четким планом на завтра. Впервые за все время в этом аду заснул с надеждой.
Следующий день был таким же адом, как и предыдущий. Тот же рев Прохора, те же неподъемные ведра, тот же тупой нож и горы грязных овощей, но я уже воспринимал все это по-другому. Унижения и боль больше не были моей единственной реальностью. Они стали временным, досадным препятствием на пути к моей цели. Весь день, выполняя механическую работу, я мысленно прокручивал план предстоящей ночной вылазки, оценивал риски, выбирал лучший маршрут к курятнику.
Когда ночь снова опустилась на крепость, а казарма наполнилась храпом моих товарищей по несчастью, я был готов. Сегодня я был сильнее, чем вчера и шел за белком. За яйцами, которые должны стать следующим кирпичиком в фундаменте моего возрождения.
Я направился к хозяйственному двору, где, по моим наблюдениям, находился курятник. Воровать целые яйца или, не дай бог, кур, было чистым самоубийством — за такое здесь вешали без разговоров. Я не собирался этого делать, а надеялся на другое. На человеческую лень и страх и моя надежда оправдалась.
Рядом с курятником была небольшая ямка, куда, видимо, сбрасывали отходы. Там, среди перьев и помета, я увидел их. Три яйца. Все три с трещинами на скорлупе.
Я осторожно поднял их, ощущая их хрупкость. Моя первая мысль была такой же, как у любого человека из моего времени: «Какое расточительство!». И тут же следом вторая, более важная: «Почему? Почему не отдать их слугам? Нам, поварятам? Для нас это был бы пир!»
Я стоял в тени, перебирая в уме возможные причины. Ответ пришел сам собой.
Я просто представил себе Прохора. Представил, как одна из служанок подходит к нему и, кланяясь, просит отдать ей треснутые яйца для каши. Я почти услышал его брызжущий слюной рев: «Что⁈ Чтобы ты, падаль, нажралась тухлятины, а потом свалилась с кровавой дрисней⁈ А если ты после этого к господскому столу прикоснешься своими заразными руками? А если хворь по всей кухне пойдет? Чтобы я из-за трех паршивых яиц под кнут попал, а то и в колодки⁈ В яму все! И чтобы я не видел, как вы там копаетесь!».
Вот оно. Все дело было в страхе. В паническом, иррациональном страхе перед наказанием. Для Прохора и ему подобных риск отравить господина, даже теоретический, несоизмеримо выше ценности любой еды для челяди. Проще установить одно железное правило: «Все, что вызывает хоть тень сомнения — в отбросы». Это была не просто инструкция, это была их форма страховки жизни и здоровья. Жизни и здоровья господ, разумеется. На наши жизни им плевать, но они боялись нас как потенциальных переносчиков заразы.
В этом их страхе будет моя сила. Они выбрасывали то, в чем не были уверены, а я, с моим Даром, мог быть уверен на сто процентов.
Я сосредоточился на яйцах в руке, активируя [Анализ].
[Объект: Яйцо куриное (треснутое) — 3 шт.]
[Анализ образца № 1: Биологическое заражение (высокое). Проникновение Salmonella. Непригодно в пищу.]
[Анализ образца № 2: Биологическое заражение (низкое). Риск умеренный. Употребление возможно после длительной (не менее 15 минут) термической обработки при температуре 90°C.]