В глубокую миску я положил щедрую горсть этих нежных куриных волокон. Затем осторожно залил их горячим, прозрачным бульоном. В самом конце посыпал все мелко-мелко нарубленными свежими листьями укропа, которые добавили финальную, свежую и яркую ноту.
Это было блюдо-объятие. Блюдо-успокоение. Простое, чистое и созданное для того, чтобы исцелять. Система подтвердила мои расчеты: [Куриный бульон «Покой»], эффекты: [Поддержка Пищеварения (сильное)], [Снятие Воспаления (слабое)].
Ровно в полдень, без стука, в кухню вошел Борислав. Я молча передал ему поднос. Он так же молча принял его и унес.
Через час он вернулся с подносом, на котором стояла идеально пустая и вымытая пиала. Это был наш язык. Он означал полный, безоговорочный успех.
И в тот же миг, когда я увидел пустую посуду, перед моим мысленным взором вспыхнуло короткое уведомление:
[Вы успешно применили блюдо [Куриный бульон «Покой»] к цели «Княжич Ярослав Соколов»!]
[Эффект [Поддержка Пищеварения (сильное)] активирован. Состояние цели стабилизировано.]
[Вы получили 25 ед. опыта.]
На ужин я готовил не еду, а саму безмятежность. В моих руках были самые простые дары земли: пара молодых, сладких морковок и один крепкий, ароматный корень пастернака. Варить их в воде означало бы отдать всю их душу, всю сладость и пользу этой самой воде. Мой путь был иным.
Я не стал их даже чистить. Лишь тщательно обмыл и обсушил. Затем плотно завернул каждый корнеплод в большие, сочные листья лопуха, которые специально попросил принести. Эти листья должны стать их временной колыбелью — они защитят от прямого, агрессивного жара, но позволят всей внутренней влаге превратиться в пар, который будет готовить овощи изнутри, делая их невероятно нежными.
Я разгреб горячие угли в очаге, создав уютную, серую колыбель из золы. Именно туда и положил свои зеленые свертки, а затем полностью засыпал их горячей золой и углями. Там, в этом сухом, всепроникающем жаре, им предстояло провести следующий час. Томленая сладость моркови, пряный, чуть ореховый аромат пастернака — все это концентрировалось внутри, становясь ярче, глубже, насыщеннее во время запекания.
Когда извлек их из золы, листья были обугленными и сухими, но стоило мне их развернуть, как наружу вырвался густой, сладкий пар. Сами корнеплоды были мягкими, как сливочное масло, их кожица легко сходила от одного прикосновения.
Затем начался самый медитативный этап. Я взял большое и очень мелкое сито. Клал на него по одному куску еще горячего, дымящегося корнеплода и терпеливо, деревянной ложкой, протирал их. Это была медленная, кропотливая работа. На выходе получал нежнейшую, абсолютно гладкую, без единого комочка или волокна, шелковистую массу сияющего, солнечного цвета.
В это еще теплое, воздушное пюре добавил последние штрихи. Щепотку тончайшего порошка из сушеной ромашки, чтобы успокоить разум. И, наконец, маленький, с ноготок, кусочек свежего сливочного масла. Оно было нужно не для вкуса. Растаяв в теплом пюре, оно должно было помочь организму усвоить все жирорастворимые витамины.
[Создан новый рецепт: Пюре «Безмятежность»]
[Качество: Отличное]
Я подал его в простой глиняной миске. Это было блюдо-одеяло. Блюдо-колыбельная. Невероятно простое, но доведенное до совершенства. [Пюре «Безмятежность»], с его эффектами [Насыщение Микроэлементами (среднее)] и [Снятие Тревожности (продолжительное)], было идеальным завершением дня, готовя тело и дух к новым испытаниям.
Вечером, когда Борислав вернулся с пустой тарелкой, на которой не осталось и следа от солнечного пюре, он впервые нарушил свое молчание. Он поставил поднос на стол и, прежде чем уйти, задержался на пороге.
— Княжич сегодня велел раздвинуть шторы, — ровным голосом произнес он и, не дожидаясь моей реакции, вышел.
И тут же, словно в подтверждение этих слов, Система выдала свою награду.
[Вы успешно применили блюдо с комплексным эффектом к цели «Княжич Ярослав Соколов»!]
[Получено 30 ед. опыта.]
Я замер посреди кухни. Победа маленькая, но невероятно важная. Ярослав, неделями прятавшийся в сером полумраке своей комнаты, захотел увидеть свет. Мой план работал.
Второй день прошел в том же ритме. На завтрак была жидкая рисовая каша на воде с печеным яблоком. На обед — легкая уха из речного окуня, которого я не жарил, а томил на пару с травами. Каждое блюдо было выверено, каждый ингредиент служил одной цели — восстановлению.
Я чувствовал себя не поваром, а лекарем, который по капле, по крошке, вливает жизнь в измученный организм. Работал с одержимостью, полностью отдаваясь процессу. Этот маленький, чистый мир кухни стал моей вселенной, и я был в ней демиургом.