— Теперь, княжич, — сказал я, раскачав его, — ваша задача — не срубить его, а наносить легкие, точные касания самым кончиком меча, стараясь не сбить ритм его движения. Представьте, что это не мешок, а незащищенное горло вашего врага. Вам не нужен сильный удар, вам нужен один, идеально точный укол.
Это была задача на порядок сложнее. Первые несколько попыток Ярослав либо промахивался, либо бил слишком сильно, заставляя мешочек метаться из стороны в сторону. Он злился, сжимал зубы, но снова и снова возвращался к упражнению. Он уже поверил в мои методы и не собирался отступать. Постепенно его движения стали более плавными. Он перестал пытаться «поймать» цель, а начал предугадывать ее движение. Его меч превратился в иглу, которая раз за разом, легко и точно, касалась своей цели.
Финальным упражнением была работа ног. Я взял кусок мела и начертил на каменных плитах двора сложный узор из переплетенных треугольников и кругов. Все то же самое чему учил меня мэтр Дюбуа.
— Ваша сила в ногах, княжич. Скорость — это не быстрые руки, а быстрые ноги, которые в нужный момент доставят ваше тело в нужную точку. Теперь — двигайтесь по этим линиям. Фехтовальный шаг. Вперед, назад, в сторону, не заступая за черту.
И он начал свой танец. Сначала неуклюже, спотыкаясь и путаясь, но потом, под мои короткие команды — «Короче шаг!», «Корпус прямо!», «Перенос веса!» — его движения обрели логику и грацию. Он больше не был статичной фигурой, он стал подвижной, текучей угрозой. Борислав тоже заинтересовался и подошел, разглядывая необычную технику шага, а потом перевел взгляд на меня и долго, оценивающе смотрел.
Когда тренировка закончилась, Ярослав стоял посреди двора, опираясь на меч. Он был мокрым от пота и уставшим, но его глаза сияли. Ярослав видел, чувствовал, понимал прямую связь между тем, что он съел, и тем, на что только что стало способно его тело. Он больше не спорил, не сомневался, а был полностью вовлечен в процесс, став моим самым ревностным и усердным учеником.
Я был доволен. Наша с ним работа превратилась в слаженный тандем, где я создавал инструмент, а он учился им владеть, но я слишком увлекся успехами внутри своей «золотой клетки» и на время забыл, что за ее пределами есть другой мир. Мир, который не собирался сидеть сложа руки.
На следующий день, планируя обед, я еще раз решил приготовить перепелов. Это идеальное мясо для третьего этапа — диетическое, богатое белком, но при этом не тяжелое. Я составил запрос, и Борислав, как обычно, отправился за продуктами. Я знал, что дичь в крепости — это епархия Прохора, и мой заказ неизбежно пройдет через его руки, но не придал этому особого значения. Был слишком поглощен своими планами. Это была первая серьезная ошибка.
Когда Борислав вернулся с корзиной, я, уже по выработавшейся до автоматизма привычке, приступил к инспекции. Продукты выглядели свежими. Несколько упругих тушек перепелов, пучок зелени, коренья. Я взял одного из перепелов, чтобы оценить его упитанность, и моя рука на мгновение замерла. Что-то было не так. Едва уловимый, странный, сладковатый травяной запах, которого не должно было быть.
Я сосредоточился, касаясь пальцами кожи птицы.
[Анализ Ингредиентов]
Мой интерфейс, обычно спокойный и голубой, на этот раз взорвался тревожным, пульсирующим красным цветом.
[ВНИМАНИЕ! Обнаружено токсичное вещество (слабый растительный яд «Сонная Дрема»)]!
[Эффект при употреблении: вызывает сильную сонливость, апатию, замедление реакции на 12 часов. Не смертельно.]
Я отдернул руку, как от огня, и отступил от стола. Сердце бешено заколотилось в груди, но разум оставался холодным. Я мгновенно сложил все части головоломки.
Прохор.
Он не решился на смертельный яд. Это было бы слишком рискованно и глупо, а Прохор, при всей своей тупости, был трусом. Его план был тоньше и, в каком-то смысле, коварнее. Он хотел не убить, а унизить.
Он хотел, чтобы княжич, съев мою еду, на следующей тренировке стал вялым, сонным и неуклюжим. Чтобы вся моя «магия», все мои «чудеса» развеялись, как дым. Чтобы Ярослав и, главное, управляющий увидели во мне не гения, а обычного шарлатана, которому просто везло. Тогда меня с позором вернули бы ему, на его кухню, где он смог бы медленно и со вкусом отыграться за все свои унижения. Или, что еще лучше, меня бы отдали Демьяну.
Ярость поднялась из глубин души, но я тут же задавил ее. Эмоции — непозволительная роскошь. Это был не просто выпад обиженного тирана. Это был ход в нашей войне и на него нужно дать достойный ответ.