Он был готов.
Ярослав сделал глубокий вдох, и я увидел, как его плечи окончательно расправляются. Ледяное спокойствие, дарованное нектаром, взяло верх над предстартовой тревогой. Он кивнул мне, затем Бориславу.
— Я готов.
Мы вышли из покоев. Борислав шел на шаг впереди, я — на шаг позади и сбоку от княжича, как оруженосец, несущий невидимое оружие. Наш путь лежал на главный тренировочный двор, и чем ближе мы подходили, тем сильнее менялась атмосфера.
Если коридоры были тихими, то двор гудел, как растревоженный улей.
Слух о предстоящей «проверке» наследника разнесся по крепости с быстротой степного пожара. У тренировочного ристалища собралась толпа. Здесь были все: стражники, закончившие утреннюю смену, оруженосцы, свободные от поручений, служанки, высыпавшие из прачечной и кухни, даже несколько писарей из канцелярии. Они стояли плотными группами, и над ними висел гул тихого, возбужденного шепота.
Когда мы появились, шепот на мгновение стих, и на нас устремились сотни глаз. Я чувствовал их на себе. В одних взглядах я читал сочувствие — в основном у простых слуг и молодых воинов. В других, принадлежавших старой дружине и прислужникам лекаря, — нескрываемое злорадство и предвкушение позора. Они пришли на зрелище. На публичную порку.
Мой взгляд скользнул по помосту, где расположились главные зрители этого театра.
Вот он, князь Святозар. Могучий, седовласый, похожий на постаревшего, но не утратившего силы льва. Он сидел в резном кресле, и его лицо было непроницаемой маской, но сжатые добела костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники, выдавали его внутреннее напряжение.
Рядом с ним, склонившись к самому его уху и что-то тихо говоря, стоял лекарь Демьян. На его лице играла торжествующая, предвкушающая ухмылка. Он был похож на старого стервятника, который уже видит, как его жертва делает последний вздох. Он был абсолютно уверен в проигрыше княжича.
Поодаль, в тени навеса, скрестив руки на груди, стоял Степан Игнатьевич. Его лицо, как всегда, не выражало ничего. Он был игроком, который сделал свою ставку и теперь холодно, без эмоций, наблюдал за вращением колеса фортуны. Только я знал, что за этим внешним спокойствием скрывается предельная концентрация. Наша судьба решалась прямо сейчас.
Наконец, я посмотрел на арену. Там, в центре, уже разминался наш противник. Радим.
Он был полной противоположностью образу «лучшего воина», который рисовало мое воображение. Не огромный, покрытый шрамами громила. Радим был поджарым, жилистым, среднего роста. Двигался с невероятной грацией.
Он не махал мечом, а словно играл с ним, перебрасывая из руки в руку, делая легкие, почти танцевальные движения. Каждое его движение было экономичным, точным и смертельно опасным. Он, действительно, очень походил на осу. Во взгляде, который он бросил на подошедшего Ярослава, читалось легкое, снисхождение и ленность. Взгляд мастера, которому поручили проучить надоедливого, но не опасного щенка.
Ярослав остановился в нескольких шагах от него, принимая базовую стойку. Он не смотрел ни на отца, ни на толпу. Весь его мир, обостренный моим эликсиром, сузился до одной точки — до фигуры противника напротив.
Экзамен начинался.
Степан Игнатьевич вышел на край ристалища. Его спокойный голос разнесся над притихшим двором.
— По велению князя Святозара, дабы развеять все сомнения, объявляется тренировочный поединок между княжичем Ярославом и воином дружины Радимом. Бой ведется до первой крови или до явного преимущества одного из бойцов. Начали!
Радим не заставил себя ждать. В то же мгновение, как прозвучал приказ, его тело сорвалось с места. Он словно скользил над землей, и его первый выпад был таким быстрым, что я едва успел за ним уследить. Стальной наконечник тренировочного меча, словно жало осы, метнулся прямо в грудь Ярославу.
Толпа ахнула. Демьян победоносно улыбнулся, но то, что произошло дальше, заставило его улыбку застыть на лице.
Ярослав не пытался ответить и не пытался отпрыгнуть. Его тело, натренированное до полного автоматизма, совершило одно отточенное сотнями повторений движение. Короткий шаг влево-назад, уводя корпус с линии атаки, и одновременно — жесткий, в который был вложен весь вес тела, блок щитом.
Дзззанг!
Раздался резкий, дребезжащий звук удара стали о дерево. Меч Радима был отбит в сторону, но он не остановился. Он тут же, с невероятной скоростью, нанес второй удар, целясь в плечо. Снова — тот же отточенный, экономичный «блок-шаг» от Ярослава. Затем третий удар. Четвертый. Пятый.
Радим кружил вокруг Ярослава, нанося короткие, жалящие, молниеносные удары с разных сторон. Он был воплощением скорости и агрессии, а Ярослав… он превратился в скалу. Не атаковал и не контратаковал. Лишь двигался, смещаясь, блокируя, выдерживая этот стальной шторм.