Точка зрения Ярослава:
Когда Радим сорвался с места, мир для меня изменился. Шум толпы исчез. Тревога испарилась. Осталась лишь кристальная ясность всех чувств.
Фигура Радима, несущаяся на меня, не была размытым пятном. Я видел каждое его движение. Видел, как напрягаются мышцы его плеча за мгновение до выпада. Как его глаза фокусируются на точке, куда он собирается нанести удар. Время не замедлилось, это мой разум ускорился. Он обрабатывал информацию с невероятной скоростью.
Я видел линию его первого выпада, которую чертил в воздухе наконечник его меча и, пока мой мозг это видел, тело уже реагировало. Ноги сами сделали шаг назад и в сторону. Рука со щитом сама поднялась для блока. Я не думал об этом. Это была мышечная память, вбитая в меня поваром за последние два дня.
Удар. Я почувствовал его, как жесткую вибрацию, прошедшую по щиту и руке, но она не сбила меня с ног, не нарушила моего равновесия.
Второй удар. Третий. Я не пытался угнаться за ним, не пытался предугадать. Просто видел и реагировал. Блок. Шаг. Блок. Шаг. Мои движения минимальны и точны.
Я не тратил лишней энергии, а превратился в защитную машину, созданную расчетом моего странного повара. Я чувствовал, как Радим начинает злиться. Его выпады становились быстрее, яростнее, но они все так же разбивались о мою защиту. Еще я не чувствовал усталости, а лишь звенящую пустоту в голове и абсолютный контроль над своим телом.
Возвращение к Алексею:
Я стоял у края ристалища, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони и видел то, чего не видела толпа. Видел триумф своего плана.
Шепот во дворе сменился сначала удивленным молчанием, а потом — гулом возбужденных голосов. Никто не мог поверить в то, что происходит. «Слабый» княжич, которого должны смести в первые же секунды, не просто стоял — он уверенно держал оборону против лучшего бойца дружины.
Я посмотрел на помост. Демьян больше не улыбался. Он стоял, нахмурив седые брови, и его лицо выражало крайнее недоумение. Лекарь не понимал, как это возможно. Князь Святозар подался вперед всем телом, его каменное лицо было маской напряженного внимания. А Степан Игнатьевич… он стоял неподвижно, но я видел, как сильно сжаты его кулаки.
И тут наступил переломный момент.
Радим, раздосадованный и уязвленный тем, что не может пробить глухую защиту какого-то мальчишки, потерял терпение и решил покончить с этим одним ударом. Он сделал более глубокий шаг вперед и вложил в свой выпад всю силу и вес, чтобы проломить оборону. В этот момент, на долю секунды, он раскрылся. Его правый бок и предплечье стали беззащитны.
Ярослав ждал этой ошибки.
В тот миг, когда Радим начал свое движение, тело Ярослава среагировало. Это была та самая, единственная атакующая связка, которую мы отрабатывали.
Он не стал принимать удар на щит, а сделал тот же самый шаг в сторону, но одновременно с этим его тело развернулось, пропуская летящий клинок мимо и в то же мгновение его собственная рука, державшая меч, молниеносно выстрелила вперед.
Короткий, точный укол. Наконечник его тренировочного меча коснулся незащищенной щеки Радима. Тот совсем немного не успел убрать голову.
Время, казалось, замерло.
Наконечник тренировочного меча Ярослава оставил на коже Радима тонкую, алую царапину. Кровь не хлынула, лишь медленно выступила одной, рубиновой каплей, но этого было достаточно.
Бой был окончен.
Оглушительная тишина повисла над ристалищем. Радим медленно опустил свой меч. Провел пальцами по щеке, затем глянул на Ярослава. В его глазах не было злости, лишь уважение воина к тому, кто смог перехитрить его. Он коротко, по-военному, кивнул и отступил на шаг, признавая поражение в этом раунде.
Все взгляды обратились к помосту. Лекарь Демьян стоял, сжимая свой посох, его лицо было искажено гримасой ярости и унижения. Он проиграл.
Князь Святозар медленно поднялся. Его лицо было непроницаемо, как камень. Он спустился на арену, и толпа безмолвно расступилась перед ним. Он подошел прямо к сыну, игнорируя всех остальных. Положив тяжелую руку ему на плечо, посмотрел ему прямо в глаза.
— Я вижу, ты не сидел сложа руки, — его голос был суровым, но в нем не было прежнего разочарования. — Твой повар и управляющий не обманули меня. Ты показал стойкость, но не обольщайся. Радим — это не Морозов. У тебя осталось несколько дней, чтобы подготовиться к настоящему бою. Не опозорь имя Соколов.