Ответ от управляющего пришел быстро. Он был коротким: «Разрешаю». Степан Игнатьевич был слишком умен, чтобы не понимать логику моего запроса. Он, как и я, был заинтересован в конечном результате, а не в слепом следовании традициям. Экзамен против Радима показал ему, что мои нестандартные методы работают. Теперь он был готов пойти еще дальше.
Тренировочный бой с Бориславом назначили на следующий день. Это означало, что у меня есть один вечер и одно утро, чтобы подготовить для Ярослава еду, которая поможет ему в этом сложнейшем испытании, но прежде чем приступить к готовке, мне нужен был совет от человека, который понимал в войне больше, чем кто-либо из тех, кого я знал.
Вечером, когда Борислав принес мне заказанные для ужина продукты, я не отпустил его сразу.
— Борислав, — сказал я, и мой тон был серьезным, заставив его остановиться и посмотреть на меня с долей удивления. — Завтра вы будете биться с княжичем. Я знаю, это урок, а не настоящий бой, но я хочу, чтобы вы нанесли этот урок правильно.
Он молча слушал, ожидая, к чему я веду.
— Вы знаете Игоря Морозова, — продолжил я. — Вы видели его в бою. Если бы вам пришлось выйти против него, как бы вы дрались?
На его каменном лице не дрогнул ни один мускул, но я увидел в его глазах проблеск интереса. Он понял, что я спрашиваю не из праздного любопытства. Я просил профессиональной консультации.
Он молчал с минуту, подбирая слова.
— Морозов — мощный, — наконец сказал он своим ровным, гулким голосом. — Он силен, потому прет напролом. Пытаться остановить его удар своим — глупо. Он просто сломает тебе и щит, и руку за ним.
— Значит, уклоняться? — подсказал я.
— Уклоняться — это половина дела, — ответил ветеран. — Глупо пытаться остановить падающее дерево. Нужно просто сделать шаг в сторону и дать ему рухнуть. Сила быка — в его же весе и инерции. Если заставить его промахнуться, он на мгновение теряет равновесие. Эти моментом и нужно пользоваться. Не для того, чтобы ударить в ответ с такой же силой, а для того, чтобы укусить, как змея, и снова отскочить.
Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Чтобы победить быка, не нужно быть другим быком. Нужно быть змеей.
Он кивнул, давая понять, что разговор окончен, и вышел.
Я остался на кухне, и в моей голове его слова — «не нужно быть другим быком, нужно быть змеей» — сложились в идеальную формулу. Они полностью подтвердили мои собственные догадки и дали четкое направление.
Я снова погрузился в [Симулятор Рецептов], но теперь искал совершенно иные эффекты. Мне нужно обострить восприятие Ярослава, усилить его способность анализировать противника и инстинктивно реагировать на угрозы.
Вечером я решил подать княжичу говядину с перловкой для восстановления мышц и запаса энергии, а вот на утро у меня созрела идея нового блюда.
Мой выбор пал на самый символичный и мощный, с точки зрения жизненной силы, орган — на сердце. Именно его принес мне Борислав среди прочих ингредиентов утром: «Сердце молодого оленя, только что добытого на охоте. И корень „мыслителя“». Последнего у меня в запасах, к сожалению, не было. Я видел во время вылазки в лес, но не стал собирать. Подумал, что не пригодится. Пришлось описывать внешний вид травы Бориславу.
Утром передо мной на столе лежало оленье сердце. Мускул, полный силы и жизни. Я обращался с ним с уважением, достойным такого ингредиента, поэтому не стал его долго варить или тушить. План заключался в другом.
Я разрезал сердце на несколько тонких ломтиков. Затем приготовил маринад: сок кислых ягод, ложка меда, и, главное, измельченные «умные травы». Погрузил ломтики сердца в этот маринад — ровно настолько, чтобы мясо пропиталось ароматами и кислота начала свою деликатную работу, но не успела «сварить» белок.
Готовил его решил на раскаленном камне.
Металл — это проводник. Он передает жар агрессивно, напрямую, он «жарит». Это хорошо для стейка, для создания толстой корочки.
Камень — это аккумулятор. Он долго, нехотя вбирает в себя жар, но, набрав его, отдает совершенно иначе. Это не прямой, а излучаемый, сухой, всепроникающий жар. Он не столько жарит, сколько мгновенно «запекает» поверхность, создавая тончайшую пленку, которая не имеет ничего общего с грубой корочкой от сковороды.
Металл оставляет на продукте свой, едва уловимый привкус. Камень же, наоборот, забирает все лишнее, оставляя лишь чистый, первобытный вкус самого мяса.
Я положил его прямо на самые горячие угли своего очага и ждал, пока он не раскалился добела, а воздух над ним не начал дрожать и плыть.