Когда мы остались вдвоем, Путилин с улыбкой обратился ко мне:
¾ Ну, доктор, тебе везет: таинственное приключение совсем в твоем излюбленном духе.
¾ А что ты думаешь, Иван Дмитриевич, обо всем этом?
¾ Пока еще ничего. А ты вот лучше, как доктор, скажи мне, не являются ли все эти видения почтенному сторожу, как галлюцинация, как последствия того обстоятельства, что он вдруг сразу круто бросил пить? Очевидно, он выпивал изрядно. Переход от пьянства к трезвости не мог ли вызвать известного мозгового явления, шока?
¾ Очень может быть. Медицина знает массу таких явлений, недаром алкоголизм дает такую поразительно огромную цифру душевных заболеваний.
¾ Что же, во всяком случае, проверить эту загадочную историю не мешает. Кстати, я пока свободен. Ты, разумеется, не прочь прокатиться со мною на Охтенское кладбище?
¾ О, с наслаждением! — вырвалось у меня. — Когда?
¾ Сегодня, под вечер, я заеду за тобой. Поджидай меня.
Падали ранние сумерки холодного осеннего петербургского дня, когда мы подъехали к Охтенскому кладбищу.
Свинцовое небо низко-низко повисло над ним и плакало холодными редкими слезами.
Было пронизывающе сыро, угрюмо, тоскливо.
С печальным шумом проносился ветер по почти обнаженным верхушкам кладбищенских деревьев, срывая последние желтые мертвые листы.
«Царство мертвых» навевало невыразимую печаль...
У ворот кладбища нас встретил старик сторож.
При виде моего знаменитого друга огромная радость засветилась в его полувыцветших старческих глазах.
¾ Изволили пожаловать, ваше превосходительство! — бросился он почтительно высаживать Путилина из экипажа.
¾ Не трусь, не трусь, старина, всех покойников твоих успокою, они не будут у меня бунтовать! — похлопал рукой по плечу сторожа. — Ну, веди нас к тому таинственному месту, где тебя так напугал загробный свет и мертвец...
На кладбище было совершенно безлюдно.
Раз только, покуда мы шли узкими дорожками между рядами могил, нам встретился могильщик с железной лопатой в руках.
Он слегка приподнял картуз и безразлично поглядел на нас.
¾ Вот, ваше превосходительство, примерно в этом месте, — повернулся к Путилину старик сторож.
Тут, в этом пространстве, указанном им, находилось могил около пятнадцати... Скромных крестов было только два, остальные — все дорогие памятники.
¾ Здесь, верно, места подороже, для богатых? — спросил Путилин кладбищенского сторожа.
¾ Так точно-с...
Путилин стал обходить их, внимательно вглядываясь в памятники и вчитываясь в их надписи.
— «Отставной гвардии ротмистр...», «Потомственный почетный гражданин...», «Девица Любовь...» — бормотал он.
Вдруг услышал я его возглас:
¾ Смотри, доктор, какой интересный памятник, вернее — странный!
Я поднял глаза, и при виде этого памятника какое-то неприятно-тоскливое чувство овладело мною.
Передо мною был род широкого, большого металлического бассейна, у бортов которого находились небольшие отверстия, круглые дырки. Посередине его вздымался очень высокий, тонкий медный крест не общего могильного типа крестов, а какой-то особенный, странный. Высоты он был сажени в две. Ближе к верхушке его находилась узкая перекладина, с которой спускалась вниз по стволу медная змея с широко раскрытой пастью, с вытянутым из нее тонким змеиным языком.
¾ Что это? Это настоящий «медный змий» из Библии? — вырвалось у меня с дрожью страха и отвращения. — Как могли разрешить поставить такой памятник? Причем на могиле изображение змия?
¾ Это точно изволите говорить, ваше высокоблагородие, — угрюмо произнес кладбищенский сторож старик. — Нехороший это монумент, не христианский. Недаром его все обходят, хотя спервоначала многие приезжали из любопытства на него поглядеть.
¾ «Любезной матери и любезному отцу от их любящего сына», — громко вслух прочел Путилин надпись на узкой медной дощечке, находящейся как раз под свесившейся головой змеи.
¾ Давно стоит этот памятник? — задал он вопрос сторожу.
¾ Года два-три примерно.
¾ А ты не знаешь ничего больше про него?
¾ Без меня все это случилось, ваше превосходительство... Я в это как раз самое время уезжал на пять месяцев в деревню свою. Мне опосля, как я вернулся и стал о нем спрашивать, рассказывали, что похоронены тут богатеи большие — старуха-купчиха с мужем своим. Почитай, чуть не в один день померли они. Потом, слышь, такая история вышла, что сын евойный начальство упросил разрыть могилу и выкопать гроба, а для чего — уж я не знаю. Только что, значит, стали могилу разрывать, а оттуда гады-змеи так и стали выползать. Страшная сила их! Так и лежат, клубками свернувшись, так и шипят! Жуть взяла всех. Отскочили от могилы и могильщики, и начальство кое было, и духовенство. Скорей стали опять засыпать ее, отслужили панихидку — и крышка. Спустя, значит, малое время сынок-то вот и поставил монумент сей.
Путилин, как мне казалось, рассеянно слушавший рассказ сторожа, вдруг опустился на колени и приложился ухом к одной из дыр в бассейне-памятнике. Он слушал что-то несколько секунд, потом встал и очень пристально, внимательно стал осматривать бассейн-постамент «медного змия».
¾ Ого, как непрочно работают наши монументных дел мастера! — усмехнулся великий сыщик. — Крест стоит так недолго, а уж шатается.
¾ Да им что: им бы только деньги сорвать, — философски заметил старик сторож.
Путилин еще минут десять повозился около отвратительного памятника.
¾ Ну, а теперь, старина, веди нас к себе в гости, в твою сторожку.
Старик сторож повел нас.
¾ Мы долго останемся здесь, Иван Дмитриевич?—спросил я моего друга.
¾ Да, порядочное количество времени. Ранее глубокой ночи мы не выберемся отсюда.
¾ Так для чего же мы забрались в такую рань?
¾ Для того чтобы при дневном еще свете полюбоваться некоторыми памятниками. Ночью при фонаре это было бы не совсем удобно.
¾ Гм... Признаюсь, не особенно приятная перспектива торчать в этом мрачном месте столько часов, — недовольно пробурчал я. — Что мы будем тут делать?
¾ Разве? — рассмеялся Путилин. — Обстановка как раз по тебе, мистику и оккультисту. А время мы как-нибудь убьем в продолжении нашего спора, который был так неожиданно прерван.
А обстановка была действительно на редкость необычайная, такая, в какой я еще никогда не бывал с моим другом, талантливейшим русским сыщиком.
А куда только, как вам известно, не заносила нас судьба! Бывали мы в самых страшных вертепах Сенной и иных столичных притонах, где заседали воры, убийцы, проститутки, бродяги; попадали мы в самые тайно заповедные уголки сектантских изуверских «кораблей» (скопцов и хлыстов); доводилось нам дневать и ночевать в монастырских коридорах, подвалах и кельях; попадали мы на ослепительно блестящие рауты-балы петербургской знати, где величайшие мошенники и шулеры были облачены во фраки от Тедески.
Но сегодняшнее наше пребывание, честное слово, было особенно любопытно!
Ночь... Глухое, отдаленное кладбище... Крошечная хибарка кладбищенского сторожа...
И в ней — великий сыщик в генеральском чине и ваш покорнейший слуга, доктор медицины.
И по какому делу? По какому поводу? Абсолютно по совсем непонятному, по крайней мере, для меня...
¾ Ну, старина, — ласково обратился Путилин к старику сторожу, — если уж ты назвал гостей, так будь и любезным хозяином. Не соорудишь ли ты самоварчик? Признаться, я чертовски прозяб, да и доктор тоже.
¾ О, Господи, да с радостью, ваше превосходительство! Честь такая... Только не обессудьте: чаишко плохонький у меня, — засуетился донельзя смущенный старик.