— А остальные моллюски? Тоже при необходимости пожертвуют жизнью?
Шеренга колыхнулась, не дав прямого ответа.
— По-моему, нет, — с отвращением заключил халиф.
— Я уверен, пожертвуют, не ожидая награды, — заверил Зилл.
Тут Касым, до сих пор неодобрительно, но молча слушавший, не удержался от возражения.
— Без награды я делать ничего не буду, — осторожно шепнул он.
Гарун прищурился, и Юсуф поспешил «законопатить пробоину», пока не возникла серьезная опасность.
— Капитан просто хочет сказать, вставил он, — что мы, до того как судьба привела нас сюда, получили необычайно выгодный заказ, и хотя счастливы оказать повелителю правоверных любое содействие, нам необходимы средства на пропитание. Если нас как-нибудь вознаградят за труды, щедрость халифа нас не обидит.
Гарун смерил взглядом нового, неожиданно красноречивого оратора.
— Ты кто — профессиональный толмач?
— Переводчик по необходимости.
— Давно среди «сасанидов»[55]?
— Больше не считаю себя их членом. Хотя свой позор ношу с честью.
— Что же, вор, если по-прежнему жаждешь обогатиться, позволь заверить, я всегда плачу щедро. Тебе даже не снилось такое богатство. Только лучше ничего не требуй. Несмотря ни на какие пророчества, я пока не вижу оснований поручать столь важную миссию шайке ни на что не годных моряков.
— Как я понял, царицу увезли не по морю?
Гарун нахмурился, гадая, не слишком ли много сказал.
— Тебе знать не полагается, — осторожно парировал он, — пока не докажешь, что чего-нибудь стоишь.
— Каждый стоящий сейчас пред твоими очами отлично справляется на земле и на море. Я, к примеру, влезаю на стены, как муха.
— С одной рукой?
— С одной рукой медленнее, но меня это не останавливает.
— Профессиональный прием?
— Унаследованный, о повелитель.
— А другие?
Юсуф поспешил воспользоваться шансом.
— Таук, которого ты видишь, сильнейший из четверых, попал под греческий огонь, пережил нападение леопарда. Маруф, несмотря на увечье, обладает орлиным взглядом, носорожьим рогом и лбом, пробивающим камни. Даниил отличается проворством пантеры, умением задерживать дыхание дольше черепахи. Наш капитан Касым хитрее крысы и зорче морской чайки.
— Настоящий зверинец.
— Вдобавок, о повелитель, нам посчастливилось принять в свои ряды Зилла, с которым халиф уже познакомился, рассказчика, досконально знающего Шехерезаду. А в конце шеренги стоит Исхак, величайший мастер хитрости и маскировки.
Гарун вновь покосился на бритоголового, который как бы заледенел, напрягшись всем телом.
— Мы все, — продолжал Юсуф, — искусны и дееспособны. И все к твоим услугам, готовые сделать все, что прикажешь. За соответствующее вознаграждение.
— Для вора язык у тебя золотой, — усмехнулся Гарун.
— Это лишь один из моих сокровенных талантов, о, повелитель.
Гарун еще раз оглядел выстроившуюся в ряд семерку, нелепо, но, как ни странно, удачно потешную… одобрительно кивавшего монаха… благоразумно молчавшего ибн-Шаака, тайно праздновавшего победу… и прочих — лицемерных дворецких, тупоголовых охранников, услужливого писца… — и выразительно вздохнул. По его мнению, он хорошо справился с ролью — кроме сомнений, никто ничего не заподозрил, — хотя все-таки при всех стараниях не приблизился к решению. Он вовсе не из тех, кто медлит употребить свою власть, но сложность стоявшей перед ним задачи и щекотливые обстоятельства позволяли, к счастью, проявить нерешительность. Гарун оглянулся на дворецкого, собравшегося бежать в Академию Мудрости, и почти виновато тряхнул головой.
— Забудем об аль-Набахте, — приказал халиф. — Направляйся прямо во дворец Сулеймана. Пригласи сюда царя Шахрияра, его дело — принимать решение.
Царь далекого Астрифана принял приглашение Халифа с опаской, потом пришел в замешательство, затем возликовал и наконец удалился в ужасе и смятении. Подходя к Большому аудиенц-залу, он вдруг обнаружил, что похож на старых осыпавшихся скульптурных драконов, фланкирующих врата Царского города: его кости скрипят, в позвонках защемляются нервные окончания, по бокам из подмышек текут длинные струйки пота. Шахрияр задохнулся в прохладном просторном дворце, охваченный от волнения жаром. Царь не знал, какие новости его поджидают, но предвидел новые осложнения, вопросы, которые потребуют мгновенного анализа и решения, и он поспешил стереть с лица всякие признаки страха.
55