Особый интерес представляют те отзывы, которые указывают на личное знакомство написавшего их с Шекспиром. С. Шенбаум приводит в своей книге отзыв писателя Джона Девиса, который сострил, сказав, что игравший королей Шекспир сам был бы достойным собеседником монархов, и отметил, что в его личности было нечто царственное. Свою эпиграмму Девис озаглавил: "Нашему Теренцию, г-ну Уильяму Шекспиру". Здесь прямо говорится о Шекспире как актере и драматурге одновременно.
Смешны и нелепы сомнения в авторстве Шекспира. Ведь известно даже, как он писал. Об этом свидетельствуют его друзья-актеры, издавшие первое собрание пьес Шекспира, Хеминг и Кондел: "Его мысль всегда поспевала за пером, и задуманное он выражал с такой легкостью, что мы не нашли в его рукописях никаких помарок". Бен Джонсон тоже знал шекспировскую манеру письма, но относился к ней иначе, чем актеры. С. Шенбаум приводит его слова о том, что Шекспир "писал с такой легкостью, что порой его необходимо было останавливать".
Нужны ли еще какие-нибудь доказательства того, что Шекспир был автором своих произведений?
Книга С. Шенбаума погружает читателя в мир той повседневности, которая окружала Шекспира. Бытовые мелочи и детали не должны, однако, заслонять великого поэта и драматурга. Удовлетворив, насколько это возможно, любопытство в отношении обстоятельств жизни Шекспира, обратимся к его произведениям. Именно в них он предстает перед нами во весь свой гигантский рост как великий знаток человеческих душ, мыслитель, понимавший ход мировой истории, драматург, умело выражавший Противоречия и конфликты действительности, замечательный мастер поэзии, в совершенстве владевший словом. Именно этот Шекспир больше всего требует нашего внимания. Шекспир-художник неисчерпаемо богат открытиями о жизни и человеке.
А. Аникст
От автора
Посвящается Джеймсу Макменеуею
Эта книга является документальной биографией. Этим она отличается от большинства бесчисленных популярных книг о жизни Шекспира, где факты дополнены авторскими умозаключениями, гипотетическими реконструкциями или критическими толкованиями пьес и стихов. Особенно располагают к излишним биографическим вольностям "Сонеты". Эти биографии часто увлекательны, порой поучительны, но, на мой взгляд, чем больше таких жизнеописаний тем насущней необходимость в повествовании, в котором было бы сведено воедино и изложено в современном духе все, что нам действительно известно о Шекспире по документам. Число таких документов гораздо больше, чем обычно предполагают. Смысл некоторых из них является спорным, и полемика, кажущаяся нескончаемой, довольно часто порождала скорее больше жара, чем ясности. Указывают ли записи о браке на то, что брак был вынужденным? Означает ли упоминание в завещании о "второй по качеству кровати" - запись сделана между строк нежное внимание или насмешку? За что упрекал Шекспира Роберт Грин на смертном одре? Я стремился рассматривать такого рода вопросы беспристрастно, анализируя такое обилие деталей, которых не встретишь в большинстве биографий Шекспира. Я не побоялся также углубиться во всякого рода подробности, например, когда на нескольких страницах говорил о дате рождения моего героя. Мне думается, что исследование такого рода деталей представляет интерес и само по себе, но еще важнее то, что они открывают нам повседневную жизнь былых времен, ибо повседневные события на жизненном пути Шекспира брак, рождение детей, доходы и расходы, судебные тяжбы, раздел имущества происходили в его жизни так же как в жизни тех простых смертных, среди которых он жил.
Избрав свою путеводную нить в этом хорошо исследованном лабиринте, я воздержался от соблазна выдвинуть новые теории. Я не могу назвать непостоянной в своих привязанностях любопытствующей публике никакой новой "смуглой дамы"; лишь изредка я даю волю моему скептицизму относительно тех или иных ревностно выдвигаемых кандидатур. На страницах этой книги я стремился отобрать подлинные факты и обобщить их, а не предлагать новые гипотезы. Поскольку факты порой доступны лишь в специальных монографиях или в изданиях, предназначенных главным образом для ученых, я писал эту книгу, имея в виду прежде всего широкий круг читателей, которые хотели бы больше знать о жизни нашего величайшего поэта-драматурга; но я склонен думать, что и ученому не все представленные здесь данные покажутся чересчур знакомыми.
Я позволил себе расширить сферу рассмотрения настолько, чтобы включить в нее апокрифические истории и легенды, так или иначе возникающие вокруг имен великих людей сразу же после их смерти. Так, я посвятил несколько страниц эпизоду браконьерской охоты на оленей в Чарлкоте, состязанию в винопитии в Бидфорде, слухам о связи Шекспира с г-жой Давенант и другим любопытным эпизодам, входящим в состав преданий о Шекспире. Большая часть такого материала имеет развлекательный характер, но предания заслуживают внимания наряду с историческими данными и порою могут таить в себе слабые зачатки истины. Однако я старался не перегружать читателя еще и примечаниями. Сколько бы ни было на странице ссылок, в них все равно невозможно перечислить всех тех, кому я обязан полученными сведениями, а обязан я слишком многим. В том случае, когда на одну тему написано так много, попытка конкретно назвать всех, кому я обязан, скорее собьет читателя с толку, чем поможет. (Должен чистосердечно признаться, что в нескольких случаях я не смог вспомнить или установить тот или иной источник и оставил приведенную информацию без ссылки.) Но тех, перед кем я более всего в долгу, мне хочется упомянуть уже здесь. Как и у каждого серьезного биографа, моим важнейшим общим пособием было великолепное обобщающее исследование Эдмунда К. Чемберса "Уильям Шекспир: исследования фактов и проблем" (1930). Значение труда Роланда Льюиса "Шекспировская документация" (1940) не раз принижалось, однако эта работа является ценным пособием, если ею пользоваться с осмотрительностью. Если говорить о более специальных исследованиях, то чаще всего я обращался к книге Марка Экклза "Шекспир Уорикшире" (1961), являющейся своего рода чудом еж, того обобщения. Вопросы, связанные со Стратфордом, любовью изучены Эдгаром Фриппом в нескольких трудах, представляющих собой серьезный вклад в шекспироведение, из которых наиболее полным является его последняя книга "Шекспир. Человек и художник" (1938). Столь же ценны и четыре тома "Протоколов и счетов городской корпорации Стратфорда-на-Эйвоне" (1921-1930), который Фрипп подготовил к печати вместе с Ричардом Сэвиджем. Из более ранних биографов Мэлон и Холиуэл-Филиппс остаются по-прежнему весьма полезными. Сведения об образовании, религии, театрах, а также о Стратфорде и Лондоне елизаветинских времен - в этих вопросах я не мог претендовать на специальную компетенцию - я с особой благодарностью черпал из надежных источников, например труда Т. У. Болдуина о тогдашних школах и книга Чемберса "Елизаветинский театр" (1923) о театральных помещениях. Что касается трудов популярных биографов, то я назову в первую очередь Джозефа Куинси Адамса ("Жизнь Уильяма Шекспира", 1923) и А. Л. Рауза {"Уильям Шекспир", 1963). У первого, хотя его книга предшествует обширным трудам Болдуина, есть раздел, посвященный образованию поэта, с которым и сейчас полезно ознакомиться. Книга Дж. И. Бентли "Шекспир: биографический справочник" скромна по объему и непретенциозна, однако весьма авторитетна как источник информации. Подробности, касающиеся второстепенных фигур, я с благодарностью почерпнул из "Национального биографического словаря". Я хорошо сознаю, что приведенный выше перечень имен неполон, и хочу вместе с тем выразить безграничную благодарность тому ученому, который олицетворяет собой лучшие традиции шекспироведения, ему я и посвящаю эту книгу.