После смерти Мэлоуна в его бумагах не нашлось ни копии, ни оригинала. Еще одно загадочное исчезновение шекспировского документа или, в данном случае, подделки, поскольку уже в XVIII веке они начали активно изготовляться. Тиражирование фальсификаций продолжат как стрэтфордианцы, так и их противники.
Впрочем, в случае с «Завещанием» в XX веке имела место частичная реабилитация. В Британском музее нашелся его испанский вариант — «Последняя воля души, составленная во исцеление христианина, с тем чтобы обезопасить его от соблазнов диавола в смертный час». Автор — Карло Борромео, кардинал и архиепископ Милана, умерший в 1584 году. Отпечатано было несколько тысяч копий, неизвестно, сколько из них были доставлены в Англию «во исцеление» английских католиков, среди которых мог оказаться и Джон Шекспир.
В той книжечке, которую доставили Мэлоуну, поддельной, разумеется, была первая страница. Под стропилами ее не оказалось, а Джорден хотел представить документ в полном виде и дописал недостающее. Любопытно сравнить его попытку католической стилизации с тем, что написано Карло Борромео. Джорден угадал общее направление мысли в первых трех статьях. Естественно, что начинаться такого рода «Духовное завещание» должно было подтверждением собственной истинной веры и готовностью исполнить всё, что требуется от доброго христианина, дабы очиститься от земной скверны. Но суть этих требований католик Борромео и стилизующийся под католицизм, но исповедующий англиканство Джорден изложили по-разному. Расхождение настолько разительно и так много говорит о духе конфессиональных разногласий, что сравним начало второй статьи.
У Джордена:
Сим я, Джон Шекспир, заявляю, признаю и исповедуюсь в том, что в прошедшей жизни моей был наисквернейшим грешником и посему недостоин прощения без истинного и чистосердечного покаяния в грехах оных.
Во-вторых, этим моим завещанием я заявляю, что при смерти моей я приобщусь таинствам покаяния и исповеди; если же по какому-либо случаю не в состоянии буду причаститься и исповедаться, посредством настоящего свидетельства я решаюсь с этого мгновения и на тот случай совершить причастие в сердце своем, обвиняя себя во всех прегрешениях моих…
Джорден понял цель такого документа, но ограничил ее разъяснение первой статьей. «Завещание» составлено на случай безвременной смерти и невозможности очиститься последним покаянием: если «срезан буду во цвете грехов моих… не подготовлен буду к ужасному испытанию сему через причастие, покаяние, пост, молитву или какое-нибудь иное очищение…».
Джорден упустил из виду главное слово — «таинство». Совершить причастие и покаяние (как сказано у Джордена) и приобщиться «таинствам покаяния и исповеди» (как сказано у Борромео) — огромная разница, суть догматического расхождения двух христианских конфессий. Согласно католической вере (как и православной) таинств — семь. У протестантов — три. Таинство — это обряд, предполагающий особое значение и в силу его важности для человека — непосредственное присутствие Бога. Протестанты безусловно полагают такими моментами человеческой жизни крещение, причастие, брак. Причастие вызывает самые яростные споры, поскольку конфессии сильно расходятся в том, как понимать суть этого обряда. В англиканском догмате веры толкованию причастия посвящена статья 28. В ней говорится о том, что пресуществление, то есть изменение сущности хлеба и вина, предлагаемых принимающему причастие, невозможно. Это не кровь и плоть Господа, а хлеб и вино. Буквальное же (католическое) понимание не содержится в Священном Писании и противно ему. Понимать причастие следует лишь в переносном — «небесном и духовном смысле» (after a heavenly and spiritual manner).
Догмат англиканской веры — 39 статей — был окончательно утвержден в 1571 году, то есть в тот момент, когда конфессиональный вопрос обрел политическую остроту. Составлен он архиепископом Крэнмером, сожженным в 1556-м. Глядя в огонь, духовный отец англиканства отказался признать «пресуществление» и с тем взошел на костер.
Догматические споры только стороннему взгляду кажутся сосредоточенными на букве и лишенными того значения, которое им придавали. Для участника споров каждая формулировка светилась смыслом и сочилась кровью. Отвергнуть «пресуществление» значило бросить вызов формализму и буквализму католической обрядности, в которой Дух более не живет, где место Бога заняла Римская церковь, ложно полагающая, что всё исходящее из ее рук исполнено Божественного присутствия. Свершить таинство якобы достаточно, чтобы спасти душу, а отсюда один шаг до индульгенций, продажа которых и стала спичкой, воспламенившей пламя Реформации. «Духовное завещание», составленное Карло Борромео, скорее всего — тоже индульгенция, написанная для жителей протестантских стран, которым перед лицом смерти едва ли удастся найти католического пастора для свершения нужных таинств. Можно позаботиться заранее и приобрести прощение. Интересно, по какой цене оно продавалось в этот раз и внесло ли свою лепту в разорение Джона Шекспира?