Шекспир

В деле о браконьерстве оскорбительный ответ поэта также присутствует — в жанре баллады. В самом подробном варианте эту историю изложил Николас Роу:

По несчастию, как это нередко случается с молодыми людьми, он [Шекспир] попал в дурную компанию; и молодые люди из этой компании, часто промышлявшие браконьерской охотой на оленей, неоднократно склоняли его совершать вместе с ними набеги на охотничий заповедник, расположенный неподалеку от Стрэтфорда и принадлежавший сэру Томасу Люси из Чарлкота. За это сей джентльмен преследовал его судебным порядком, по мнению Шекспира, пожалуй, слишком сурово, и, чтобы отомстить за дурное обращение, Шекспир написал балладу, направленную против Люси. И хотя эта, возможно первая проба пера утрачена, говорят, баллада была настолько злобной, что судебное преследование против него возобновилось с новой силой и Шекспир был вынужден оставить на некоторое время все свои дела и семью в Уорикшире, чтобы укрыться в Лондоне[1].

Повествовательная модель Роу напоминает, что английская проза движется от назидательной аллегории в духе Джона Беньяна к уже недалекому просветительскому роману. Как будто опережая на три десятилетия Генри Филдинга, Роу готов снисходительно отнестись к грехам юности своего героя, если они не более чем издержки молодой крови, а за ними последует зрелость, исполненная нравственной серьезности.

Что же касается баллады, казавшейся утраченной в 1709 году, то она найдется, и даже в двух вариантах, на протяжении XVIII столетия, когда жанр обретает права литературной формы, когда их будут во множестве писать и собирать. Тут-то она и нашлась — какое удачное совпадение! Правда, вначале старожилы «припомнили» только начальные строфы, и в том и в другом случае подходящие под определение Роу — «злобная»:

Судья мировой и в парламент прошел.
Он пугало дома, в столице — осел,
С кем именем схож он? — Походит на вошь он,
Но с вошью не только по имени схож он;
В величье своем остается ослом,
И мы по ушам заключили о том.
С кем именем схож он? Походит на вошь он,
Эх, с вошью не только по имени схож он…

Публикация этой баллады освящена двумя именами людей, выдающихся в раннем шекспироведении: записал ее Уильям Олдис, а опубликовал после его смерти в своей книге «Шекспир» (1778) Джордж Стивене.

Второй вариант баллады опубликовал Мэлоун в 1790-м по рукописи 1730-х годов, которая куда-то испарилась, и сам публикатор считал ее подделкой:

Своих оленей так берег
Сэр Томас от врага,
Что и у Томаса на лбу
Вдруг выросли рога.
Оленей, ваша милость, нет
У вас, но есть жена —
Пусть о рогах для вас всю жизнь
Заботится она.

Нечто свободолюбивое на мотив «Робин Гуда и шерифа Ноттингемского». Тем более что сэр Томас и был шерифом Уорикшира, правда, уже после истории с браконьерством. Но и до нее он — законодатель: с 1561 года член парламента от Уорикшира, где в середине 1580-х активно продвигал закон против тех, кто травит поля и браконьерствует! В 1581 году, видимо с учетом заслуг, он назначен комиссаром (Commissioner) с вполне инквизиторскими полномочиями — следить за чистотой веры и исполнением обряда в своем графстве.

Написал Шекспир балладу или нет, но опубликованные в XVIII веке тексты к ней отношение едва ли имеют. Ее создание скорее всего — литературная легенда, но она могла быть написана, так как в XVI веке баллады оставались жанром непосредственного отклика на события, их разносили по стране коробейники вместо не существовавших тогда еще газет. Она могла появиться и на воротах дома в Чарлкоте, подогрев гнев владельца, хотя гнев и без того мог быть велик: сэр Томас любовно отстраивал свое имение и приводил в порядок угодья, кстати сказать, не имевшие при его жизни статуса заповедника.

Подлинность баллад казалась сомнительной даже их публикаторам, а тот факт, что их повествовательные схемы так хорошо совпадают с представлениями о жанре, распространенными именно в момент, когда они были опубликованы, никак не может рассеять сомнений.

1

Текст Роу и баллады, относящиеся к истории с браконьерством, даются по книге С. Шенбаума в переводе А.Л. Величанского. С. 146— 147.