Синдзабуро. Все-таки, почтенный Мэйан[15]… Мне кажется, что неудобно вторгаться в чужой дом совершенно незнакомому…
Доктор. Неужели опять уговаривать тебя? Хэйдзаэмон – твой ближайший сосед с той поры, как ты поселился в этих местах. И тебе надлежит выразить почтение старшему.
Синдзабуро. Но… ты же сам упомянул, что он почти все время хворает. Беспокоить человека, когда он болен…
Доктор. Ну, об этом позволь уж знать мне, врачу. Он нездоров, верно, но я думаю, что его болезнь усиливается именно оттого, что все его забыли. И если он увидит человека нового и внимательного к нему, я уверен, ему станет лучше.
Синдзабуро. Ну, как знаешь!
В этот момент О-Цую вновь берется за кото. Синдзабуро слышит игру и замечает О-Цую.
О-Цую (взяв несколько аккордов, тихо).
Синдзабуро. Кто эта девушка?
Доктор. Это дочь Хэйдзаэмона, О-Цую.
Синдзабуро. Что ж ты мне ничего о ней не сказал?
Доктор. А это сюрприз. Я был уверен, что доставлю тебе этим удовольствие.
Синдзабуро (не отрывая глаз от О-Цую). Как она прекрасна!
Доктор. Да, хороша. При дворе сегуна[16] была бы украшением.
Синдзабуро. Ну, теперь я тем более не могу войти туда.
Доктор. Почему?
Синдзабуро. Нарушить уединение… ворваться в покои девушки.
Доктор. Поверь мне, что Хэйдзаэмон будет рад тебе… И за дочь будет благодарен: она хоть кого-нибудь увидит, а то все время одна. Идем, идем! (Подталкивает его.)
Оба входят в комнату.
О-Ёмэ (замечая вошедших). А, достопочтенный Мэйан-сама. Госпояса, доктор пожаловать изволил.
О-Цую (прерывая игру). Почтенный Мэйан… (Оборачивается и, видя Синдзабуро, смущенно смолкает.)
Доктор. О-Цую-сама, простите, что мы вторглись так неожиданно. Позвольте приветствовать вас.
О-Цую (склоняясь). Привет вам, почтенный врачеватель.
О-Ёмэ (склоняясь). Прошу войти сюда, на галерею.
Доктор. Благодарю! О-Цую-сама, со мной сын моего старого друга Хосокавы Какуэя из Муромати. Синдзабуро зовут его. С недавних пор он поселился по соседству с вами и все хотел проведать вашего отца. Сегодня, направляясь к вам, я шел по берегу реки и повстречался с ним. Вот и взял его с собой. Прошу любить и жаловать.
Доктор и Синдзабуро поднимаются на галерею.
Синдзабуро. Меня зовут Хосокава Синдзабуро из Муромати. Совсем нежданно я встретил у реки почтенного доктора и оказался здесь у вас. Прошу покорно извинить меня.
Доктор. Я говорил, что батюшка ваш будет рад увидеть Синдзабуро. Может быть, и хворь его немного отступит. Ему полезно поразвлечься. Не так ли, О-Ёмэ?
О-Ёмэ. Конечно, конечно. Старый господин ведь болен духом, не телом. И приятное ему будет на пользу.
О-Цую. Я рада видеть друга достопочтенного Мэйана. (К Синдзабуро.) Меня зовут Цую… я дочь Хейдзаэмона. (Склоняется.)
Доктор. А как здоровье вашего батюшки? По-прежнему?
О-Цую. Благодарю вас за внимание. Мне кажется, что хуже. Раньше все-таки реже были припадки безумия.
О-Ёмэ. Теперь, когда случается припадок, он даже нас с госпожой не признает… Подумайте, – родную дочь.
Доктор. Неужели?
О-Цую. О-Ёмэ говорит правду. Это так тяжело.
Доктор. Бедняжка! Представляю, как вам трудно. Столько времени ухаживаете за отцом, как самая преданная дочь – и вот: он даже не узнает вас!
О-Емэ. Когда господин в своем уме, и то не легко: настроение у него тяжелое, бранит весь свет и даже нас… Никого не хочет видеть.
Доктор. Что это? Раньше так не было.
О-Емэ. Да… вы столько времени не появлялись… за это время и произошло ухудшение.
О-Цую. От моего доброго, ласкового отца ничего не осталось. Я вспоминаю, как нежен он был всегда, как добр ко мне, и вдруг – что сделалось с ним!
Доктор. Я не мог раньше посетить вас, простите, О-Цую-сама. И, может быть, все это от моего недосмотра. Позвольте взглянуть на него. Можно?
О-Цую. Прошу, почтенный Мэйан. На вас вся надежда. К тому же он верит вам и любит вас… Пройдите и осмотрите его.
О-Ёмэ. Как хорошо, что вы пришли. Сегодня уже с утра старый господин ходил такой суровый, мрачный. Взгляд временами дикий. Увидел меня, пристально посмотрел и как закричит: «Кто это?» Едва уверила его, что это я – Ёмэ. А теперь заперся у себя и не выходит. Боюсь, не перед припадком ли все это.
Доктор. Тогда немедля позвольте мне пройти к нему. Проводи меня, О-Ёмэ.
15
В феодальной Японии врачи, так же как писатели, художники, артисты и ученые, имели псевдонимы. Так, врач с «прозаической» фамилией Ямамото именовался Мэйан. Псевдонимы выбирали со значением – поэтическим или, как в данном случае, философским: Мэйан – «Свет и мрак» (иными словами, Ян и Инь).
16
Несмотря на то, что в начале ХШ в. верховная власть перешла к самураям, формально главой государства по-прежнему считался император. Однако фактическим правителем Японии был представитель самурайства, носивший титул сегуна (полководец, военачальник). Начиная с XVII в. резиденцией сегунов стал замок Эдо, вокруг которого постепенно возник большой город.