Пожав плечами, Бен с напускной веселостью сказал:
- - Что ж, в таком случае превратимся во взломщиков, что от нас и требуется.
- И чертовски везучих взломщиков! - подхватил Пип.
- Не будьте глупцами! - бросил братьям Джако. - Может быть, я и не вырвусь из его, лап, но вам-то нет смысла губить свою жизнь из-за меня. Вам-то что мешает бежать от всей этой грязи?
- Мы тебя не оставим! - решительно заявил Бен. - Зачем нам с Пипом свобода, если мы знаем, что ты в лапах главаря?
С блестящими от волнения глазами Пип страстно продолжил:
- Мы все в этом замешаны, и никто нас не разлучит! Или Мы убежим вместе из этой жалкой лачуги, или вместе будем болтаться в петле!
- Значит, решено? Станем взломщиками? - спросил старший брат.
Пип и Бен пожали плечами.
- У нас же нет другого выбора, - произнес Бен. Джако нехотя кивнул:
- Нет. Главарь об этом позаботился!
- Когда он велел нам приступить к новому занятию? - с любопытством спросил Пип.
- Кажется, через неделю. Завтра состоится этот матч в Файвз-Кортс, и нам предстоит поработать в толпе... Скорее всего я увижусь с главарем вечером, чтобы передать ему вещи, которые нам удастся стащить.
Пип потянулся лениво:
- Мне кажется, что, набравшись опыта, мы через какое-то время с большим недоумением будем спрашивать друг друга, почему это нам не хотелось стать взломщиками.
Бен пригладил свою курчавую шевелюру:
- Да. Кажется, ты прав. Сейчас мы так легко избавляем людей от содержимого их карманов, что не испытываем от этого никакого удовольствия. Завтрашнее представление, наверное, покажется нам скучным, раз уж мы решили заняться другим делом.
Думая о безрассудной смелости братьев, Джако нахмурил брови:
- Я бы не стал переоценивать наши способности. Мы действительно делаем хорошо то, что умеем. Но и мы не застрахованы от ошибок.
Пип расхохотался:
- Ошибки? Чтобы я ошибся? Во время этого представления? Вы же знаете, какую скуку на меня наводят подобные спектакли, так что я преспокойно займусь своим ремеслом - поиском в карманах зрителей нужного для главаря товара!
***
В одном из больших домов, украшавших Ганновер-стрит, двое мужчин, только что подкрепившись нежной телятиной с зеленым горошком, потягивали вино. Ройс Манчестер, удобно вытянув ноги, устроился в кресле с высокой спинкой рядом с облицованным мрамором камином, в котором весело плясали языки пламени. Несмотря на начало июня, день выдался прохладным, и Ройс радовался теплу. Отпив глоток, он заметил:
- Надеюсь, завтра, когда мы пойдем смотреть этих борцов, на чем ты так настаивал, погода улучшится. Поскольку никто из них пока ничем не отличился, думаю, нас ждет не бог весть какое зрелище.
Захари Сеймур, его младший кузен, только усмехнулся. Он-то хорошо знал, что Ройс не из тех, кто привык скучать. Даже если опасения Ройса оправдаются, его обожаемый двоюродный брат найдет повод для других развлечений. Уж в этом-то Захари нисколько не сомневался.
С улыбкой он заметил:
- Ты, наверное, прав, но поскольку у нас в запасе нет иных развлечений, придется поскучать, глядя, как они молотят кулаками воздух. Хитро взглянув на Ройса, он добавил с невинным видом:
- Но если погода будет такой же скверной, я в конце концов могу пойти и один. Я понимаю, тебе в твои годы тяжелы погодные перепады.
Увидев на лице Ройса признаки испуга и возмущения, Захари залился хохотом; молодое смуглое лицо его просто сияло от удовольствия - наконец-то ему удалось вывести Ройса из равновесия.
- Ах, Ройс, если бы ты только мог взглянуть на себя!
- Мне приятно, что мои годы доставляют тебе столько хлопот. И как только ты согласился ехать в Европу с эдакой развалиной!
- Но не мог же я отпустить тебя в таком возрасте одного, сам посуди! Тебе уже больше тридцати!
Ройс встретил слова Захари громовым хохотом:
- Ах ты, чертенок! Мне следовало бы оставить тебя в Луизиане вместе с Домиником и Мелиссой! Хотя, впрочем, для такого ребенка, как ты, я и впрямь человек преклонных лет. Зато в моем обществе ты избавлен от воркования молодоженов!
- Ребенка? - переспросил немного уязвленный Захари, но, заметив насмешливый огонек в глазах Ройса, понимающе улыбнулся. Не желая покидать поле брани побежденным, он сощурил глаза и безобидным тоном сказал:
- Я думаю, что тебе в твои годы я и впрямь кажусь ребенком.
Ройс не собирался закончить словесную дуэль вничью:
- Иногда, мой дорогой, кузен, ты действительно ведешь себя как ребенок!
Захари состроил рожу, но решил не продолжать в прежнем духе. Хотя Ройс обычно был мягок с теми, кого любил, его острого языка стоило побаиваться. Вспомнив, что с того дня в середине мая, как они прибыли в Англию, он уже успел достаточно набедокурить, Захари предусмотрительно переменил тему разговора:
- Ты в последнее время видел графа Девлина? Ройс насмешливо посмотрел в его сторону:
- Интересно, почему ты задаешь именно этот вопрос?
- Потому что ирония в твоем голосе появляется, как правило, после очередной стычки с графом, Ройс хотел возразить, но передумал:
- Ты совершенно прав, мой мальчик. Я сегодня был в Уайткорте и уже собирался уходить оттуда, когда появился Девлин со своими дружками. Проклятый щеголь стал принюхиваться, будто от меня шел запах скотного двора, и сказал достаточно громко, чтобы я мог расслышать: "Послушайте, кажется, сегодня в Уайткорт пускают всякий сброд". И знаешь, я чуть было не вызвал его, да Джордж Понтеби поспешил увести меня оттуда.
Захари взглянул на него с улыбкой:
- Боже мой, чему ж тут удивляться! Последнее время ты не очень-то старался вызвать расположение графа. С видом оскорбленной невинности Ройс спросил:
- И что же, по-твоему, я такого сделал, что могло вызвать его неприязнь?
Захари с очевидным удовольствием откинулся на спинку кресла.
- Ну, прежде всего, я думаю, ты вообще чист как стеклышко перед ним. Стивен Девлин просто не выносит американцев, особенно тех, у кого такие же, если не более изысканные, манеры, чем у него. А главная причина неприязни граф терпеть не может тех, кто столь же богат, как он сам.