Я встала, подошла к нему и опустилась на колени. Протянув руку, попыталась восстановить связь с ним, ухватилась за кольцо и дернула к себе, но питон воспротивился, поднял голову и зашипел. Как обычно, я услышала в шипении разъяренный приказ. Неро кинулся на меня, и я отпрянула.
Котенка он съел месяц назад. Без еды змеи способны продержаться намного дольше, и тем не менее я видела, что он опять проголодался. Я пыталась кормить его курятиной, но к мертвечине он больше не притрагивался. Вместо этого бросался мне на руку и выплевывал приказы. Движущей силой наших отношений была моя неспособность как следует накормить его. Он же не понимал, каких трудов это мне стоило в прошлый раз и каково мне было. Он не мог взять в толк, почему добыча не появляется по первому его требованию.
Дрожа, я накинула халат, пошла на кухню и, подняв с пола местную газету, открыла ее на странице «Отдам даром». Там было полно объявлений от владельцев животных.
— Кто у нас проснулся? — раздался с порога голос Ингвара.
На Ингваре была футболка с большими зелеными буквами, которые складывались в надпись Sleep, и изображением бредущего по пустыне темного каравана — мотива из альбома Dopesmoker. Я свернула газету и положила ее на стол.
— Ты-то чего не спишь? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Я музыкант. — Открыл сервант, достал чашку и налил в нее воды из-под крана. — А вот тебя мы совсем не видим, вечно взаперти сидишь… — Мотнул головой в сторону моей комнаты.
— К занятиям готовлюсь.
— По ночам тоже?
Я посмотрела на свои босые ноги на полу. Из-под большого пальца выглядывал комочек пыли. Я потерла одну ногу о другую и стряхнула его.
— Небось бессонница, — сказал Ингвар.
— Кошмар приснился, — ответила я.
Он сел напротив меня и провел рукой по бороде.
— Ты с Эгилем давно разговаривала?
Я кивнула.
— Я же все время у себя сижу.
— Он провалил экзамены. И отец больше не дает ему денег.
— Я и не знала, что все так плохо, — сказала я.
— Все намного хуже. Его папашу не устраивает, что Эгиль живет с нами. Говорит, мы на него плохо влияем.
Я засмеялась.
— Не исключено, что он прав.
— Он грозится оставить Эгиля без наследства. И тот бесится… Ты же на его днюху придешь?
Я ковырнула ноготь на пальце.
— Ну да.
Ингвар опустил взгляд.
— Ты же знаешь, что… со мной можно поговорить, о чем хочешь. Если надо.
Я засмеялась.
— Да, Ингвар, ты — моя лучшая подружка.
— Я серьезно, — он посмотрел на меня, — правда.
Я зажмурилась, стараясь отогнать воспоминания. Мерные шлепки из комнаты, когда Патрик думал, будто я сплю. И то, как он приходил ко мне потом…
— Ты с ним больше не общаешься?
Ингвар покачал головой.
— И сюда он не придет. — Он снова покачал головой. — Нет. Обещаю.
Я посмотрела на Ингвара.
— Темноватая футболка.
— Для тебя, может, и темноватая. А мне нормально.
После Патрика оставались мокрые пятна со сладковатым запахом. Высыхая, они не исчезали, а чистое сменное белье у нас бывало не всегда. Вспоминая девочку по имени Сара Шейе, я всегда чувствую этот запах.
Я посмотрела на Ингвара, перевела взгляд на свои ноги. Ковырнула пол.
— Что я тогда наговорила? Я в тот вечер напилась и рассказала о Патрике. А что именно, не помню.
— Мне это все неохота повторять, — сказал он, — но за такое член оторвать мало.
— А ведь это еще не самое страшное, — прошептала я.
У меня не осталось сил говорить об этом. О том, как изменилась та маленькая девочка, какой я была когда-то. О том, какой прилипчивой она сделалась. Как хвостиком ходила за братом, требуя его внимания. Как пританцовывала вокруг него. Бывало, именно она первой забиралась к нему в кровать.
— Самое страшное — что я его любила, — сказала я Ингвару. — Поэтому и сбежала.
Ингвар обнял меня — бородатый, теплый, обхватил меня руками, и я, уткнувшись ему в плечо, всхлипнула.
— Это не любовь, — проговорил он, — любовь не такая.
— Для меня она такая.
Ронья