– Это почему?
– А потому, что убийство Семко произошло в другом районе города. И Черных оно вообще не касается. Если он эту связь признает, то признает тем самым, что Кривопалов тоже убит.
И вместо одного плевого постановления он получит два мертвых висяка, потому что наверняка убийство Семко всучат ему же. Чтобы не очень-то высовывался. Он и не высунется. Потому что он реалист.
– Сыскной?
– Обыкновенный. Постсоветский.
– Что же, выхода вообще нет?
– Почему нет? Есть. Если мы придем к нему не с голыми идеями, а с фактами, именами и доказательствами, то он с удовольствием возбудит уголовное дело. Раскрыть такое изощренное убийство видного в городе человека, да попутно и еще одно, – это полезно для карьеры любого следователя. Так что идти нам к нему пока не с чем. А два дня – большой срок. За это время нужно постараться все это добыть.
– Ну хорошо, – вынужден был согласиться Крылов, – тебе с горы виднее. С чего начнем искать добычу?
– А с того, с чего и нужно было начать.
С серьезной разработки подозреваемых. С наскоку у нас, к сожалению, не получилось. Не на тех напали.
– И кто же у нас подозреваемый?
– А сам-то ты как думаешь?
– А черт ее знает. Кто только сейчас кого и за что не убивает. Должники заказывают кредиторов, чтобы долги не отдавать; кредиторы убивают несостоятельных должников, чтобы другим неповадно было; заместители мочат директоров, чтобы продвинуться по службе; жены нанимают киллера для мужа, на его же, кстати, денежки, чтобы не возиться с разводом… Словом, наблюдается полное падение нравов. Попробуй догадайся, кому этот Кривопалов не угодил.
– Да, но у нас есть одна зацепка. Для того чтобы убить по любой из тех уважительных причин, которые ты совершенно справедливо перечислил, нет нужды городить огород с электрифицированным «дипломатом». Разумнее просто нанять киллера, и дело с концом. А тот ничего сложнее винтовки с оптическим прицелом использовать, разумеется, не будет.
– А если денег нет?
– Голубчик. Люди, у которых нет денег, обычно сводят счеты кухонными ножами в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести и засыпают в обнимку с трупом, поддерживая на высоком уровне статистику раскрытия тяжких преступлений на радость следователю прокуратуры Черных и его разучившимся работать коллегам. Это не наш контингент.
– Тогда остается только безутешная вдова – Юлия Тарасовна, нацелившаяся на страховку в триста тысяч баксов. Именно ей выгодно представить убийство как несчастный случай.
– Похоже на то, – согласился Житков, – вот ею мы теперь и займемся.
– Я с удовольствием ею займусь, – хихикнул Крылов, – только что-то она мало похожа на злодейку-убийцу.
– Сережа, – устало вздохнул Житков, – если бы все замышляющие убийство были похожи на убийц, то наш друг Черных остался бы совершенно без работы.
– Хорошо. И что же мне с ней делать?
– Навести ее. Я думаю, что она тебя с удовольствием примет. Порасспроси ее о «дипломатах» – откуда, мол, взялся «дипломат» ее мужа?
Почему у Семко оказался такой же? Можешь намекнуть, что Семко причастен к смерти Кривопалова, но что она сама вне подозрений.
Пока, во всяком случае.
– И зачем это все?
– Применим ту же тактику, что и к Семко…
– И с тем же успехом?
Житков развел руками:
– Всякое возможно. Но у нас пока нет другого варианта. Я тебе еще раз повторяю: если они уничтожили «хитрый» «дипломат», то они практически неуязвимы. Особенно теперь, после ликвидации Семко. Хотя сама эта ликвидация, как ни цинично это звучит, – хороший признак.
– Это еще почему?
– Да все потому же. Если нет «дипломата», то нет нужды и убирать Семко. Он же не полный идиот, чтобы на себя наговаривать. А материальных доказательств нет и быть не может.
Значит, что-то у них не сработало. Значит, вдова может задергаться. И мы этим должны воспользоваться. Усек?
– Вполне. А ты чем займешься?
– Воспользуюсь старыми ментовскими связями и попробую выяснить, что за птица эта вдова. Мне кажется, что она – женщина с прошлым.
– Тебе машина понадобится?
– Мне – нет, а тебе и подавно.
– Это почему?
– Потому что вдова, насколько я представляю, будет усиленно угощать тебя спиртными напитками. А я не хочу тратить время, вызволяя твои права из милиции.
– Понятно. Слушай, а может быть, она меня и в постель потащит?
– Размечтался.
– Ну, все-таки. Теоретически ведь это не исключено?
– Не исключено.
– И что мне в этом случае делать?
– Все, что не уронит репутацию частного розыскного бюро «Шерхан».
– В каком смысле?
– Никому и ни при каких обстоятельствах нельзя давать повод усомниться в том, что в «Шерхане» работают настоящие мужчины.
– Ты зря мне это сейчас сказал.
– Почему?
– На меня будет давить груз ответственности.
– Выпей на рюмку больше. Это поможет.
Только не переусердствуй.
– Хорошо. Я пошел.
– Давай. Ни пуха ни пера.
– К черту.
Глава 7
Вдова, как и предсказывал Житков, встретила Крылова весьма радушно. Он позвонил в ее дверь, как это и было условлено во время предварительного телефонного разговора, ровно в семь часов вечера, держа в руке маленький, но довольно дорогой букетик фиалок, купленный им в цветочном магазине после длительных колебаний. Радость, которую вдова проявила при вручении цветов, убедила его в том, что он в конце концов принял правильное решение.
– О! Как это любезно с вашей стороны, Сергей Игоревич, – сияя улыбкой, воскликнула она, – я так люблю цветы, а мне, к сожалению, их так редко дарят.
– Считайте это маленькой компенсацией за то, что я своими скучными расспросами буду отнимать ваше время.
– Любая беседа приятнее, чем одинокое сидение перед телевизором, – грустно возразила вдова, увлекая Крылова в гостиную, – а отвечать на любые вопросы такого элегантного и любезного мужчины – просто наслаждение для бедной одинокой женщины.
Замечание бедной одинокой женщины по поводу элегантности Крылова было не лишено оснований: готовясь к визиту, он надел свой лучший костюм и специально купленную для этого случая рубашку. Принимая душ, Сергей извел половину флакона шампуня, которого при обычных обстоятельствах ему хватало на два месяца.
Сама хозяйка тоже не ударила в грязь лицом: на ней было блестящее сиреневое, облегающее фигуру вечернее платье с большим декольте, украшенным изящным бриллиантовым колье; в ушах сверкали бриллиантовые же сережки; ее макияж был безупречен, но губная помада отсутствовала.
Усадив гостя на уже знакомое ему канапе, хозяйка предложила:
– Сергей Игоревич, давайте выпьем. Сегодня я не принимаю никаких отказов. Я сомневаюсь, что вас ждут еще какие-то дела.
«Житков был, как всегда, прав», – подумал Крылов, а вслух сказал:
– Сегодня и я не собираюсь отказываться.
– Вот и замечательно! – просияла вдова.
Подкатив передвижной заставленный разнообразнейшими бутылками, стаканами, а также корзиночками с орешками и конфетками бар, она спросила:
– Что предпочитаете?
– Коньяк, если можно.
– Почему же нет? Будьте так любезны, налейте, пожалуйста, себе и мне вот из этой бутылки, – она указала на пузатую бутылку арманьяка.
Крылов налил напиток в большие тюльпанообразные бокалы.
– За ваше здоровье, – предложила хозяйка, поднимая свой бокал.
– За ваше, – откликнулся гость, поднимая свой.
– Когда же вы будете задавать ваши скучные вопросы? – игриво поинтересовалась Юлия Тарасовна, положив ногу на ногу и эффектно обнажив при этом круглое колено.
Крылов, покосившись на колено, страдальчески вздохнул:
– Как печально, что приходится вспоминать о скучных служебных обязанностях в такой романтической обстановке.