– Всем сердцем с тобой согласен! Она придет сегодня?
– Да, в десять часов утра у нее, как всегда, урок французского.
– Тебе ведь не кажется, что Каролина над тобой насмехается?
– Отнюдь. Она ценит меня больше, чем кто-либо здесь. Впрочем, Каролина ведь и знает меня лучше других. Видит, что у меня есть образование, ум, манеры, принципы – короче говоря, все то, что отличает благовоспитанную женщину из хорошей семьи.
– Ты ее хотя бы немного любишь?
– «Любишь» – слишком громко сказано. Я не из тех, кто предается неистовым страстям, поэтому на мою дружбу действительно можно положиться. Я отношусь к ней как к родственнице и сочувствую ее обстоятельствам. Поведение Каролины на уроках скорее способствует приязни, которая проистекает из вышеназванных причин, нежели ее уменьшает.
– Значит, на уроках она ведет себя хорошо?
– На мой взгляд – да, но ведь ты знаешь, брат, что у меня есть обыкновение пресекать любую фамильярность, добиваться почтения и внушать уважение. Тем не менее, будучи женщиной проницательной, я вижу, что Каролине свойственны недостатки, с которыми нужно усиленно бороться.
– Налей мне еще кофе напоследок и позабавь рассказом о ее прегрешениях!
– Дорогой брат, приятно видеть, что после утомительной ночи ты кушаешь с удовольствием. Так вот, Каролина – девушка испорченная, однако под влиянием моего авторитета и почти материнской заботы она еще может исправиться. Есть в ней порой некая скрытность, которая мне не по душе, потому что в результате ей не достает девичьей кротости. Вдобавок Каролине свойственны пылкие порывы, и это выводит меня из себя. Впрочем, по большей части она молчалива, грустна и погружена в размышления. Не сомневаюсь, что со временем мне удастся сделать из нее степенную и благовоспитанную леди, искоренив ее непонятную задумчивость. Не одобряю я этой невнятицы!
– Гортензия, я не понял ни слова! Что ты имеешь в виду под «пылкими порывами»?
– Пожалуй, лучше объяснить на примере. Как ты знаешь, иногда для отработки произношения я задаю ей учить французскую поэзию. За время своего обучения она прочитала много Корнеля и Расина, причем весьма ровным, рассудительным тоном, что я вполне одобряю. Однако порой Каролина проявляет вялость и неуважение к этим прославленным авторам, сдержанность уступает место равнодушию, а вынести его в своих учениках я не в силах, к тому же оно совершенно неуместно в изучении классиков! Недавно я вручила ей томик коротких стихотворений-однодневок и послала ее к окну выучить что-нибудь из них наизусть. И что ты думаешь? Вскоре она принялась судорожно перелистывать странички, кривя губы с явным пренебрежением. Я сделала ей замечание. «Ma cousine, – ответила она, – tout cela m’ennuie à la mort»[30]. Я сказала ей, что леди так выражаться не подобает. «Dieu! – воскликнула она, – il n’y a donc pas deux lignes de poësie dans toute la littérature française?»[31] Я потребовала объяснить, что она имеет в виду. Тогда Каролина с надлежащей покорностью извинилась и вскоре снова пришла в себя. Я видела, как она улыбается над книгой. Прилежно принялась что-то учить и через полчаса подошла, сложила руки, как я того требую, и начала декламировать стишок Шенье – «La Jeune Captive»[32]. Если бы ты слышал, в какой манере она это проделала и как прошептала пару сбивчивых замечаний после, ты бы понял, что я имею в виду под «пылкими порывами»! Можно подумать, что Шенье трогает за душу больше, чем Корнель и Расин вместе взятые. Будучи человеком острого ума, брат, ты распознал бы в этом несуразном предпочтении сумасбродность ума. Впрочем, Каролине повезло с наставницей: я дам ей систему, научу думать и снабжу набором мнений, которые позволят обрести полный контроль над своими чувствами!
– Ничуть не сомневаюсь, Гортензия. А вот и Каролина! Я видел, как за окном мелькнула ее тень.
– Ах! Верно. Она пришла слишком рано – занятие только через полчаса. Дитя мое, что привело тебя сюда до того, как я успела позавтракать?
Вопрос был обращен к вошедшей девушке, укутанной в зимнюю накидку, полы которой изящно облегали стройную фигурку.
– Я так спешила узнать, как ваши дела, Гортензия, да и о Роберте тоже волновалась! Ведь наверняка вы оба горюете из-за вчерашнего. Я услышала только сегодня утром. Дядя рассказал за завтраком.
– Ах, это чудовищно! Ты нам сочувствуешь? Твой дядя тоже?
– Мой дядя ужасно зол! Неужели он ездил вместе с Робертом на пустошь под Стилбро?
– Да, Каролина, мы выехали как настоящий боевой отряд, однако пленники, которых мы отправились освобождать, встретили нас на полпути.