Артур Конан Дойл
Шерлок Холмс. Его прощальный поклон
© Л. Ю. Брилова, перевод, 2018
© С. Л. Сухарев (наследник), перевод, 2018
© А. Я. Ломаев, иллюстрация на обложке, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018
Издательство АЗБУКА®
Предисловие
Друзья мистера Шерлока Холмса обрадуются известию, что он по-прежнему жив и благополучен, хотя временами и страдает от приступов ревматизма. Уже много лет он проживает на небольшой ферме в Даунс, в пяти милях от Истборна, где занимается попеременно философскими штудиями и земледелием. Расставшись с профессиональной деятельностью, он неоднократно отвергал самые щедрые предложения от клиентов, поскольку решил, что его отставка будет бессрочной. Однако близящаяся война с Германией вынудила его поставить на службу британским властям свои уникальные способности, сочетающие в себе мощь интеллекта и практическую опытность. Отчет об этом историческом случае содержится в рассказе «Его прощальный поклон». Дополняют том рассказы о нескольких прежних расследованиях, долгое время хранившиеся среди моих бумаг.
Джон Х. Ватсон, доктор медицины
I
Вистерия-Лодж
В моей записной книжке значится, что произошло это промозглым ветреным днем в конце марта 1892 года. Мы сидели за ланчем, Холмсу принесли телеграмму, и он нацарапал ответ. Он ничего не сказал, однако явно погрузился в раздумья: стоя с отрешенным видом перед камином и попыхивая трубкой, он то и дело бросал взгляды на телеграмму. Вдруг Холмс обернулся ко мне; в его глазах я заметил задорный блеск.
– Ватсон, вы у нас человек, владеющий пером, – начал он. – Как бы вы определили слово «гротескный»?
– Абсурдный, нелепый, – предположил я.
Холмс помотал головой:
– В этом слове заключено нечто большее, некий трагический и зловещий оттенок. Если вы припомните иные из рассказов, которыми испытывали в свое время долготерпение публики, вам станет ясно, что за гротеском нередко следует злодеяние. Подумайте про историю с рыжими. Вначале был гротеск, а завершился он дерзкой попыткой грабежа. Возьмите опять же гротескную историю с пятью апельсиновыми зернышками, которая привела прямиком к заговору с целью убийства. При слове «гротескный» я всегда настораживаюсь.
– Оно есть в телеграмме? – спросил я.
Холмс зачитал ее вслух:
– «Только что со мной случилось нечто гротескное и совершенно невероятное. Можно ли обратиться к вам за консультацией? – Скотт-Экклз, почтовая контора, Чаринг-Кросс».
– Мужчина или женщина? – спросил я.
– Мужчина, конечно. Женщина не послала бы телеграмму с оплаченным ответом. Она бы уже приехала сама.
– Вы с ним встретитесь?
– Дорогой Ватсон, вы знаете, как я томлюсь от скуки, с тех пор как мы отправили за решетку полковника Карразерса. Мой ум – как двигатель, который пойдет вразнос, если лишить его привычной нагрузки. Жизнь банальна, газеты пусты; преступный мир, похоже, навеки утратил дух авантюризма и романтики. И вы еще спрашиваете, готов ли я взяться за новое расследование, пусть даже оно окажется вполне обыденным? Но вот, если не ошибаюсь, и наш клиент.
На лестнице послышались размеренные шаги, и в распахнутых дверях появился высокий плотный мужчина с седыми бакенбардами, весь вид которого говорил о солидности и респектабельности. В тяжелых чертах лица и величавых манерах гостя отражалась история всей его жизни. От коротких гетр до очков в золотой оправе это был консерватор, истовый христианин, добропорядочный член общества, ортодокс до мозга костей. Однако с ним явно произошло нечто поразительное, отчего врожденное самообладание его покинуло: волосы посетителя стояли дыбом, на щеках полыхал гневный румянец, движения были порывисты и суетливы. Прямо с порога он приступил к делу.
– Со мной случилась неприятность, мистер Холмс, причем самая поразительная. Впервые в жизни я попал в подобную историю. Это дико… просто неслыханно. Я настаиваю, чтобы мне было дано объяснение. – Посетитель клокотал от ярости.
– Садитесь, прошу вас, мистер Скотт-Экклз, – успокаивающим тоном предложил Холмс. – Прежде всего позвольте узнать, что вас сюда привело?
– Что ж, сэр, это дело, похоже, не для полиции, но, когда вы выслушаете факты, вам станет ясно, что я не мог сидеть сложа руки. К сословию частных сыщиков я не испытываю ни малейшей симпатии, и все же, поскольку мне известно ваше имя…