– Иногда, Уотсон, родственная душа бывает благословением, но в некоторых случаях может стать проклятьем, – задумчиво проговорил Холмс. – Постарайтесь не превратиться в человека, чья жизнь определяется скорее прошлым, чем настоящим и будущим.
– Не думаю, что мне это грозит. Надо сказать, Патрик не из тех, кто способен остановиться в развитии. Вернувшись с войны, он много и упорно трудился, чтобы в итоге сделаться искусным и авторитетным врачом. Кроме того, он является личным врачом королевы, когда она посещает Эдинбург, и потому хорошо известен в высших сферах. – Я на минуту смолк, погрузившись в воспоминания. – По тому немногому, что я о нем помню, могу сказать, что кузен человек мирный, но твердый в своих убеждениях. Говорят, как хирург он превосходит самого доктора Белла – по крайней мере, в искусстве обращения со скальпелем, если не по части диагностики.
– А вы когда-нибудь встречались с этим доктором Беллом? – поинтересовался Холмс с наигранным, как мне показалось, безразличием.
– Нет, – признался я, – пока не имел такой чести, но слышал, что это презанятная личность. Он, несомненно, придерживается передовых взглядов в преподавании и, насколько я понимаю, является убежденным сторонником новой теории о значении обеззараживания и стерильности во время хирургических операций. Не говоря уж о том, что он горячо пропагандирует развитие сестринского дела и уделяет много времени отстаиванию прав младшего медперсонала.
– Весьма любопытно. Охотно сведу с ним знакомство.
Мы оба замолчали. Даже в темноте я ясно ощущал пылкое желание Холмса очутиться сейчас в нашей квартире на Бейкер-стрит, куда в любое время мог явиться посетитель, что означало бы новое расследование и новую пищу для ума. Это не предвещало ничего хорошего, но я утешал себя тем, что в Эдинбурге настроение у него, возможно, улучшится. Я не мог удержаться от мысли, что знаменитый доктор Белл, интеллект и методы которого, похоже, не уступали Холмсовым, слегка тревожит моего друга. Впрочем, подобная неуверенность была вовсе не в духе прославленного сыщика, поэтому я выкинул эти соображения из головы и под мерный перестук колес незаметно погрузился в сон.
Глава 3
Наш поезд прибыл на вокзал Уэверли точно по расписанию, в шесть часов утра, в понедельник, двадцать второго марта 1882 года. Я отлично выспался, поскольку вполне привык к длительным путешествиям и к необходимости отдыхать в дороге, чтобы по прибытии чувствовать себя бодрым. Холмс же, подозреваю, спал урывками; впрочем, судя по всему, для него это было обычное дело: я часто слышал, как он до рассвета работает в нашей гостиной на Бейкер-стрит. Следствием его деятельности неизбежно являлся полнейший хаос, который, к огромному неудовольствию миссис Хадсон, царил в комнате, когда я выходил к завтраку. Сейчас я хотел было поинтересоваться у Холмса, как ему наша поездка, но тут с перрона донесся резкий свисток, и мои размышления прервали громкие крики. Я быстро выглянул в окно и увидел, что у соседнего купе проводник ругается с каким-то пассажиром. Поезд только что остановился, и я не понимал, когда успел разгореться спор, учитывая, что состав прибыл без опоздания.
Мы с другом вышли из вагона, и к нам тут же подскочил носильщик, чтобы помочь с багажом.
– Должно быть, Патрик уже ждет нас, а если нет, то он очень скоро будет здесь, – сказал я Холмсу. – В своей последней телеграмме он сообщил, что встретит нас с поезда. Вероятно, нам следует выйти из вокзала и поискать его.
Сыщик кивнул; мы велели носильщику взять наш багаж, и тот послушно повел нас к выходу. Проходя мимо грозного проводника, который по-прежнему спорил с тем же господином, я почувствовал укол любопытства.
– Скажите-ка, милейший, – обратился я к носильщику, – вы знаете, из-за чего разгорелся сыр-бор? Не могу не поинтересоваться, ведь проводник с таким пылом напустился на пассажира, – пожалуй, он даже перегнул палку. Неудивительно, что они сцепились друг с другом.
Носильщик оглянулся на меня:
– Точно не знаю, сэр, вы уж простите. Но я слыхал, что ночью кто-то попытался выпрыгнуть из вагона еще до того, как поезд остановился. В результате человек упал, и его затянуло под колеса.
– Боже милосердный! – воскликнул я.
– Вот-вот, сэр. Сегодня все куда-то спешат. Этого пассажира могла постигнуть та же участь. Потому-то ему и попало от проводника.