– Вечером я приду опять, – сказал он выжидающе смотревшей на него хозяйке. – По-моему, Ватсон, нам лучше обсудить это дело у себя дома.
– Итак, мое предположение подтвердилось, – начал он, удобно расположившись в кресле. – Произошла замена. Я только не предугадал, Ватсон, что мы встретим женщину, и женщину незаурядную.
– Она увидела нас.
– Она увидела что-то испугавшее ее. Это несомненно. В общем, ход событий достаточно ясен, вы согласны с этим? Парочка ищет убежища в Лондоне, спасаясь от нависшей над ними страшной угрозы. Насколько серьезна угроза, можно судить по тому, что приняты строгие меры предосторожности. Мужчина, которому необходимо что-то совершить, желает на это время обеспечить женщине полную безопасность. Задача нелегкая, однако он решил ее весьма своеобразно и настолько успешно, что присутствие женщины в доме неизвестно даже квартирной хозяйке, которая ей носит еду. Теперь ясно, зачем нужны печатные буквы: чтобы не видно было, что пишет женщина. Встречаться с ней мужчина не может – он навел бы врагов на ее след. А поскольку ему нельзя с нею видеться, он сообщал ей о себе через газету. Пока что все понятно.
– Но что за этим кроется?
– Ах, Ватсон, вы, как всегда, практичны донельзя! Что за всем этим кроется? Забавная проблема миссис Воррен несколько усложнилась и принимает все более зловещий характер. Покамест мы можем с уверенностью сказать одно: это не банальное любовное приключение. Вы заметили выражение лица женщины, когда ей почудилась опасность? Мы слышали также о нападении на хозяина, ведь его, несомненно, приняли за жильца. Все это, а также крайняя необходимость сохранить тайну, говорит о том, что речь идет о жизни и смерти. Далее, нападение на мистера Воррена показывает, что врагам, кто бы они ни были, неизвестно о замене квартиранта-мужчины женщиной. Это весьма любопытно и запутанно, Ватсон.
– А почему бы вам не отстраниться от этого дела? Никакой выгоды оно вам не сулит.
– Правда, не сулит. Искусство для искусства, Ватсон. Вы ведь тоже, когда занимались врачебной практикой, наверное, лечили не только за плату.
– Чтобы пополнять свое образование, Холмс.
– Учиться никогда не поздно, Ватсон. Образование – это цепь уроков, и самый серьезный приходит под конец. Наш случай поучительный. Он не принесет ни денег, ни славы, и все же хочется загадку распутать. С наступлением темноты мы сделаем шаг вперед в наших изысканиях.
Когда мы снова пришли в квартиру миссис Воррен, сумрак лондонского вечера сгустился; унылую, однообразно серую пелену разрывали только резко очерченные желтые квадраты окон и расплывчатые круги газовых фонарей. Выглянув из затемненной гостиной, мы увидели еще одно тусклое пятно света, мерцавшее высоко во мраке.
– В той комнате кто-то ходит, – прошептал Холмс, приблизив свое длинное напряженное лицо к стеклу. – Да, я вижу его тень. Вот он опять. У него в руке свеча. Теперь он смотрит в нашу сторону. Хочет убедиться, что она наблюдает за ним. Начинает подавать сигналы. Принимайте и вы, Ватсон, чтобы мы могли сверить наши данные. Одна вспышка, – разумеется, «А». Ну, сколько вы насчитали? Двадцать? Я тоже. Должно означать «Т». «АТ» – вполне вразумительно! Снова «Т». Это, разумеется, начало второго слова. Получается «TENTA». Кончилось. Неужели все, Ватсон? «ATTENTA» – бессмысленно. Нет смысла и в том случае, если считать за три слова – «АТ», «TEN», «ТА». Началось опять! Что же это такое? «АТТЕ» – как, то же самое? Странно, Ватсон, очень странно! И опять все сначала! «АТ» – да ведь он повторяет уже в третий раз. Три раза – «ATTENTA». Сколько же будет еще? Нет, кажется, кончил. Он отошел от окна. Как вы это объясните, Ватсон?
– Зашифрованное сообщение.
Неожиданно Холмс хмыкнул, будто что-то сообразив.
– И шифр не такой уж головоломный, Ватсон. Ведь это на итальянском! «А» в конце – обозначает, что адресовано женщине. «Берегись! Берегись! Берегись!» Что скажете, Ватсон?
– Полагаю, что вы попали в точку.