«Я не б-буду… скрывать эмоций! Я буду ст-тонать… только для… т-тебя! Крич-чать! Улыба-ах~… ать… ться…!» - Наконец-то мне удалось зажечь огонёк жизни в ней. Суда, даже не опасаясь того, что нас услышат и заметят, начала сладко и протяжно стонать, не отрывая от меня глаз. Её улыбка искривлялась, руки тянулись ко мне, а губы так и просили прилипнуть к моей коже. Она даже поменялась со мной местами, прижавшись ко мне всем телом и положив меня на землю. И она удерживала мой ритм, прибавляя к своим движениям немного “желания”. Вскоре вместе с её стонами начали выходить грязные описания того, что происходит внутри: - «О-он… а-а-ах-х~! едва н-находит… с-себе места… внутри м… ме… меня-я~! Каждый… т-толчок… ма-а! бьет-т м-мен… я-Я…! пря… прямо в с-с-сердцее!»
«Это ты о ком?» - Я не хотел манипулировать Судой, или заставлять её говорить то, чего она не хотела, но она сама буквально просила меня заставить её разговаривать со мной о таких грязных вещах. Она не хотела молчать, другими словами.
«Твой… Ч-член!» - выкрикнула она без смущения, заливаясь стонами из-за очередного оргазма. И останавливаться Суда не посмела, увеличивая темп, продолжая покрывать мой половой орган абсолютно странными и совсем ненужными названиями с каждым последующим ударом: - «Тв… твой друг! Ст-тояк! Ф-фал-лос! Г-гигант! Неф-фрит… товый… А-ах! Ж-жезл! Корм-милец! Бур! Штык! Оссем… м-менит-тель~!»
Подобных названий у неё было несколько десятов. И вместо того, чтобы дать ей возможность поделиться ими всеми со мной – я вновь положил её на землю, целиком и полностью вбиваясь в проход к её матке своим «Буром», «Штыком» или «Жезлом». От прилива новых ощущений Суда… ну… она начинала выглядеть опьянённой счастьем и наслаждением. Язык выкатился наружу, глаза начинали медленно закатываться, а стоны становились звонче, но короче.
«Ог… гром-мный…! Рель… ефн-ный! Горяч-чий! Ам-ма-а~! С-сладк… кий! Твёрд-дый! Он! Бъёт! Ме…! Ня-я~!» - Суда окончательно слетела с катушек к этому моменту. Она начинала вжиматься в меня всем телом, бесконтрольно стонать, двигать талией и нести дикую чепуху. Мне пришлось впиться в её губы на какое-то мгновение, дабы она слегка помолчала. Да, я хотел сделать тебя чуточку разговорчивее, но она… больно уж перебрала с разговорчивостью! Несколько секунд она стонала прямо в мои губы, пытаясь посасывать самый кончик моего языка, после чего я прошептал ей то, чего я желал услышать от неё с самого начала этого цирка. Суда повиновалась немедленно, протянув руки ко мне, радостно всхлипывая с каждым новым ударом: - «Я-я~! Я-а~! Люб-блю! Тебя! Сильно! С-сильно! Сильно! Люблю!»
Она повторяла слово «Люблю» каждый раз, когда я врезался в неё своим членом, выбивая из неё стоны, слова и крики. Я был близок к концу, который Суда успела достичь уже хрен-знает-какой раз. Я был готов сдать назад в последние секунды и присоединиться обратно к своим друзьям… Но мои движения быстро сковали. Суда крепко обняла меня руками и ногами, не давая мне двинуться. Она двигала талией, телом и руками, буквально выпрашивая у меня свою заветную награду. И под конец… сражаться было уже поздно. Каждый горячий сгусток моего семени попал прямо внутрь неё. Заполнил каждый уголок внутри неё, неспешно выливаясь из всех возможных щелей. Всё, что могла сказать Суда по этому поводу:
- «Я наполнена-а… тобой… Гор… ряч-чо~…»
С этими словами она и отключилась, жадно глотая воздух, расслабив своё изнеможённое тело и разум. То, что она сделала – самый настоящий грех, и я этого не скрою. Но, если так подумать, то она сама в это виновата. К тому же мне не нужно волноваться за неё! С ней ведь ничего плохого не произойдёт после этого. Вот пусть лежит теперь… Радуется…
Спустя пять минут отдыха, обдумав эту ситуацию хорошенько, я решил укрыть Суду её одеждой (да и самому одеться) и отнести её в свободную комнату, к кровати. К моему несчастью… Все кровати были заняты. За столом никто не сидел, еды (как и пива) практически не было, а с верхнего этажа, прямо из спален, доносились множественные стоны и глухие вскрики. Как я и думал – Хэнни всё же устроила оргию. Она с Мастерс взяла всех мужиков, которые только были доступны, и увела их за собой. И сейчас они там её пердолят без передыху во все три щели. Среди спящих была только Макс. Девица спокойно сидела за столом и, используя оцелота как подушку, спала и наслаждалась снами. Ну… раз уж так – мне пришлось отнести свою «раненную лань» в Мастерскую. Разложить ей там небольшую кроватку, уложить её спать и, укрыв её тёплым одеялом, пожелать ей:
- «Спокойной ночи».
Мне самому хотелось лечь спать. Все эти пьянки и гулянки истощили меня до изнеможения. Алкоголь начал пробираться в мозг, ноги пытались повалить меня на пол… Но я смог таки добраться до спящей Макс и расположиться рядом с ней на столе, вслушиваясь в глухие, протяжные стоны, выходящие из спален и разглядывая её довольную, улыбающуюся мордашку. Девица не спала. Она притворялась, что спит. И, судя по её довольному виду… она всё видела. Сразу, даже не поднимая головы с кошкозавра, она раскрыла для меня свою книжку, показав пальцем на заранее расписанные фразы: «Я начинаю ревновать тебя, папа», рядом с которым она специально нарисовала, показывающую язык и подмигивающую, рожицу.
«Надеюсь, ты… не до конца смотрела. А то ещё начнёшь просить…» - в ответ на мои слова Макс улыбнулась, освободив бедного Оцелота от своей тирании и перевалившись ко мне на плечо. Она то лениво покусывала меня, то целовала, то щекотала шею пальцами… то шептала на ухо: «Пах-пах», прижимаясь всё плотнее ко мне. И как только эта девица успокоилась – она написала ленивой рукой в своей книге: «А ты знал, что Суда – бесплодна?». И в ответ на её вопрос, устало вздохнув, я ответил тихо, практически неслышно:
- «Да… Знал».
Комментарий к Сезон IV: Часть третья: Большое сердце.
(30.09.17)
Отредактировано и выставлено.
========== Эпилог: Оставить позади. ==========
Прощальная вечеринка… Ух… Тут, скорее, все сблизиться успели несколько раз, нежели попрощаться. Я успел проспать два дня, пока мои друзья, полностью забывшие большинство деталей, убирались за собой и расходились по домам, удерживая в своих головах сильную, практически нестерпимую боль. Даже Макс, что спала рядом, не могла отлепиться от меня всё это время. Только когда я проснулся, взбодрился и набил свой живот всей оставшейся едой – я сразу решил сделать то, что нужно было уже давно как сделать: Подорвать свой дом ко всем чертям и покинуть этот свинарник.
Я запланировал день своего ухода и предупредил всех об этом. Я дал Макс задание – заминировать мой дом и заранее подумать над дистанционной системой запуска реакторов. Я решил уйти с взрывом. Ещё я хотел отдать своё дом Хэнни при этом… но я подумал, что это уж слишком. Так я её либо расстрою, либо убью.
Вскоре мой час настал. Аккуратно уложив все свои вещи в сундуки, закрыв за собой двери и отойдя на приличное расстояние от дома – я попросил у Макс детонатор, который она послушно передала мне в руки с широкой улыбкой на лице. Судя по её виду… она тоже хотела увидеть, как от моего дома останутся лишь руины в радиоактивном кратере. Но когда я нажал заветную синюю кнопку – ничего не взорвалось. Я не видел ядерного грибка, не видел пыли и ослепляющей вспышки! Вместо этого я видел… фейерверк. Чёрт…
Макс меня облупила. Разыграла. Обхитрила. И улыбалась она ещё сильнее после этого, особенно когда я начал смотреть на неё с медленно наростяющим гневом, представляя в своей голове, как я подниму её в воздух за горло и начну душить, мотая из стороны в сторону. В качестве извинения, Макс встала на носочки и поцеловала меня в подбородок, крепко обняв мою талию. Она даже написала в своей книжке: «Прости, но я не хочу разрушать то, что ты сделал». Ну… Блин… Тогда Хэнни под присмотр отдам. Не идти же мне обратно.
Наш поход к Мегаполису занял у нас с Макс пару часов, но мы всё же смогли до него дойти и не заблудиться. Только я начал подходить к стенам города – заиграла сирена… Но ведь я уже давно как её раздолбил! Почему она всё ещё работает?! Как оказалось… в этом виноват не я. Это была “общая” сирена. Как только она начала визжать и орать – ворота открылись, и сотни стражников, охранявших город и его стены, выбежали наружу, образовывая ровные ряды. Они буквально создавали для меня прямой путь, встав между мной и Макс, образовывая между нами небольшую стенку. Весь этот цирк был задумкой Маусера, который ждал меня у самого порога. Он даже броню сделал более… праздничнее. Специально для этого случая.