— Красавица моя, так не годится! — воскликнул визажист. — Где счастливый взгляд невесты? Где смущенный румянец? Что за пустота в глазах?
Ответить я не успела, так как вместо меня это сделала координатор:
— Думаю, вас сюда позвали не для пустых разговоров, а для работы. Приступайте.
Мужчина поджал губы и стрельнул в меня обиженным взглядом, мол, почему ты за меня не заступилась? Но сейчас я была не расположена к разговорам, поэтому инициативу координатора восприняла с воодушевлением. Меньше вопросов — меньше терзаний. И меньше поводов заподозрить меня в побеге.
Через два часа стойкий макияж был наложен, поэтому визажист с удовлетворением от проведенной работы покинул мои апартаменты, а его место занял парикмахер.
— Пожалуйста, скажите, что вы управитесь со всем очень быстро? — взмолилась я, попав в руки к новому экзекутору.
— Естественно! — звонким голосом ответила женщина с характерным акцентом. — Не больше двух часов, гарантирую!
— Ох, — вздохнула я, прикрыв глаза.
Пытка продолжается…
Счастливым моментом можно назвать тот, когда меня поставили перед зеркалом. И радовалась я не тому, что выгляжу сногсшибательно, а тому, что приготовления, наконец, закончены. С зеркальной глади на меня устало глядела девушка с белокурыми волосами, собранными завитыми локонами наверх и украшенными белыми искусственными розочками, свадебным бело-голубым макияжем, из-за которого моя кожа чуть светилась голубоватым цветом, и в дорогом белом платье с фиолетовой верхней тканью, напоминающей по текстуре газ. Действительно куколка, которую приготовили в подарок тартарианцу. Только вот у игрушек есть печальное свойство ломаться.
В это время, у земной орбиты, на станции
— Ты уверен, что мне нужно это одеяние? — скептически оглядев красную шубу и в тон к ней шапку, спросил высокий черноволосый мужчина.
У него были правильнее черты лица, но больше всего выделялась ямочка на подбородке и черные омуты глаз. Он был высоким по меркам землян, не среди своих соплеменников не отличался гигантскими размерами и имел фигуру легкоатлета, что не мешало ему завоевывать женские сердца, а лишь выгодно выделяться из толпы. Одет он был во все черное: зауженные брюки и рубашку с воротником-«мандарин» с длинными рукавами. На ногах были черные ботфорты, плотно облегающие икры и со стороны кажущиеся практически невесомыми. Он производил впечатление темного эльфа из старых земных сказок.
— Кэнджи, ты хочешь понравиться названой невесте или хочешь оттолкнуть её от себя? — спросил собеседник.
— Уверен ли ты, что в таком бесформенном балахоне я могу ей понравиться? — с сомнением спросил Кэнджи, пытаясь прочесть мысли брата, но тщетно: тот закрылся от него, как и большинство тартарианцев.
Сегодня мужчина летел на Землю к своей невесте по договорному браку, поэтому нервничал и не находил себе места, а его единоутробный брат — Сэнджи — над ним потешался, о чем первый даже не догадывался. На Тартарии с браком всё было сложно: соотношение мужского и женского населения равнялось пяти к одной, поэтому были распространены полиэндрические браки — женщине позволялось иметь несколько мужей. Дети от таких браков воспитывались вместе, поэтому у близнецов было множество братьев по матери, но ни одной сестры. Сами же молодые люди не желали для себя такой же жизни, поэтому оба мечтали жениться на представительнице другой цивилизации, чтобы не сходить с ума от ревности, когда жена пойдет в постель к другому мужу. А по-другому тартарианец не мог — ведь влюбляются они с первого взгляда и навсегда. Так уж вышло, что мужчины — моногамны, а женщины — полигамны, это особенность их расы.
— Ты вновь надо мной издеваешься, да? — заподозрил Кэнджи, и его брат сделал самые честные во всей Вселенной глаза. Он был одет точно так же, как брат, что делало их едва различимыми, разве что цвета рубашек и татуировок отличались.
— Как ты можешь мне не доверять? Мне снять блок, чтобы ты мне поверил? — последний вопрос был задан с самым оскорбленным видом. Блоки они умели ставить, но делали это только за пределами Тартарии, ведь в их звездной системе действовал закон, запрещающий любые «глушилки».