— Что? — переспросил Остин, уже стоя на лестнице.
Я подняла голову, ожидая увидеть кого-то еще на крыше, но там никого не было. Может, это Оливия чихнула? Или, к примеру, кто-то из парней в спальнях наверху? Должно быть, звук здесь передается как-то странно.
— Ничего. Не бери в голову.
На пути к лестнице я на мгновение задумалась, не схожу ли с ума. Быстро оглянувшись, я обнаружила, что Остин уже стоит на земле, придерживая лестницу и ожидая меня. Я ухватилась за верхнюю перекладину и перебралась на другую сторону, предварительно отвязав страховочную веревку.
— Ты принесла сегодня сэндвичи? — спросил меня Остин.
— Нет, извини. — Я двинулась вниз по ступенькам. — С утра я не успевала ничего.
Остин подождал, пока я доберусь до самого низа, и отступил назад.
Легко спрыгнув, я почувствовала облегчение от того, что снова оказалась на твердой земле. Проверила фитбит и обнаружила, что уже почти час дня.
— Парни, наверное, проголодались. Я могу заказать пиццу, но не знаю, кто доставляет ее в этом районе.
— Я спрошу у Ланса и сделаю заказ. — Остин кивнул в сторону переднего двора. — Иди выясни, чего хочет Оливия.
— Спасибо. Конверт с деньгами все еще в моей сумочке. Возьми сколько нужно, но проследи, чтобы был чек. Я могу списать наш обед как расходы на бизнес. — Я отправилась через двор к Оливии.
— Только посмотри на себя, — услышала я позади себя комментарий Остина. — Уже мыслишь как бизнес-леди.
В его голосе чувствовалась улыбка, но я не оглянулась. Его замечание по правде говоря меня разозлило. Я занималась собственным бизнесом еще в школе, но, наверное, когда ты растешь с домработницами на полный рабочий день, то не думаешь об уборке дома как о бизнесе.
— Почему у тебя такое лицо? — спросила Оливия.
— Какое лицо? — не поняла я.
— Крайне раздраженное. — Оливия ущипнула меня за щеки, потянув их вверх. — Улыбнись. Обещаю, больно не будет.
Я рассмеялась, отмахнувшись от ее рук.
— Прекрати. — Подошла к кулеру, стоящему во дворе рядом с моим фургоном, и достала бутылку с водой. — Ну и? Что случилось? Зачем ты заставила меня спуститься с крыши?
— Мне нужна твоя помощь в одном деле. И дело хорошее. — Оливия начала, как обычно, подпрыгивать.
Мысленно я закатила глаза, но с виду терпеливо ждала.
— Понимаешь, есть одна девушка, и несколько дней назад она сбежала, но…
— Подожди. Ты говоришь об Эдди?
Брови Оливии взметнулись вверх.
— Эм, я не уверена. Эддисон Рэндалл?
— Да, да. Стоун работает над этим делом.
— Вот, черт. Я не знала, что полиция в этом замешана.
— Разве это имеет значение?
— Возможно. Клиентка — тетя Эддисон — не хотела, чтобы я привлекала полицию. Она боится, что девочка могла вляпаться что-то нехорошее.
Стоун не упоминал ни о тете, ни о каких-либо юридических проблемах, с которыми могла бы столкнуться Эдди.
— Ей всего шестнадцать. Что она могла такого натворить?
Оливия развела руками.
— Тетя сказала, что Эддисон видели в последний раз в районе, где жил Джейми Брент. Помнишь его? Вышибала в баре Ками? В том районе, где мы видели байкеров, стрелявших в дом на углу?
— О, такое не забудешь. И Джейми помню, и тот ужасный район. Это территория «Кровоточащих душ». Полицейские называют этот район кварталом преступников. — Я глотнула воды и спросила: — Зачем Эдди там появляться?
— Понятия не имею, но тетя считает, что племянница, должно быть, занималась чем-то незаконным. Она не может придумать никакой другой причины, по которой Эддисон могла оказаться в том районе.
Преступный квартал — это череда ветхих домов, где диваны обычно использовались в качестве мебели для двора. Возможно, тетя права. Может, Эдди замышляла недоброе, но даже если и так, что с того? Если бы она была моей племянницей, я бы в первую очередь постаралась найти ее и убедиться, что девочка в безопасности.
— Куда, по мнению тети, убежала Эдди?
— Тетя не знает. Она вообще не представляет, как Эддисон попала в тот квартал, ведь у нее нет машины.
— Когда ее там заметили?
— В среду вечером.
Все совпадало. Стоун сказал, что никто не видел Эдди с тех пор, как в среду закончились занятия в школе. Но если Стоун не знал, что Эдди отправилась в преступный квартал, то откуда об этом узнала тетя? Я покачала головой, сбитая с толку.
— Все это не имеет смысла. Я не уверена, что верю в историю тети. Ты ее проверяла? Прогоняла через свои компьютерные программы?
— Нет. — Оливия, казалось, была удивлена моим вопросом. — Она мне платит. Зачем мне копаться в делах собственного клиента?
— Потому что в ее истории полно дыр. Откуда она узнала, что Эдди видели в квартале преступников? Стоун об этом не знает, и он не упоминал, что у девочки есть какие-либо заинтересованные родственники, кроме ее отца.
— Ну и что? — спросила Оливия, в отчаянии всплеснув руками.
— Может быть, это тетя задумала что-то нехорошее и втянула в это девочку.
— Да какая разница? Девчонку все равно нужно найти, и если я отыщу ее раньше копов, тетя щедро мне заплатит — столько, что я смогу поддерживать свой бизнес на плаву еще два месяца.
— Мне это не нравится, Оливия. Какая тетя будет больше переживать о том, как бы полиция не нашла девочку первой? Эдди пропала четыре дня назад. Она может быть ранена и ждать помощи, но тетя не хочет, чтобы ты работала с полицией, разыскивая ее?
Оливия уперла руки в бока.
— Причины тети не имеют значения. Она наняла меня, а не тебя, и если я хочу получить деньги — а я очень этого хочу, — то мне нужно следовать инструкциям моего клиента.
Я разглядывала свою лучшую подругу, отмечая ее оборонительную позицию. Я не пыталась поддеть Оливию, но у меня было плохое предчувствие насчет пропавшей девочки, и я подозревала, что с этой так называемой тетей что-то не так.
— Оливия, это не ты. Ты не ставишь деньги выше людей. Если ты продолжишь идти по этому пути, то можешь подвергнуть девочку еще большей опасности.
Оливия ткнула в меня пальцем.
— Я не чудовище.
Я невольно покосилась на палец подруги, удивленная глубиной ее гнева.
— Прости. Я не говорю, что ты чудовище. Я только пытаюсь объяснить, что у Эдди могут быть серьезные проблемы, и что бы ни происходило, твоя клиентка может быть в них замешана. Стоят ли эти деньги того, чтобы рисковать жизнью девочки? — Я поморщилась, как только последнее замечание вырвалось наружу, и пожалела, что не могу взять свои слова обратно. Я перегнула палку.