- Прошу прощения, - кивает он гостям, - продолжайте чаепитие, я скоро вернусь.
И мужчина, тяжело печатая шаг – давняя служивая привычка – отправляется вслед за прихрамывающим дворецким, оставив гостей на попечение взволнованной мисс Лаветт. Она еще слишком молода, чтобы прятать свои чувства от окружающих. «Надо бы снизить ей жалование за неподобающий вид», - проносится в голове хозяина дома мимолетная мысль, но не задерживается, когда он входит в свою святыню – любовно обустроенный кабинет, где почтенный сэр любит наблюдать за пламенем жаркого камина холодными вечерами. Или читать утренние газеты перед завтраком. Завтракать сэр Дэвенпорт тоже любит исключительно в своем кабинете. Ведь там шикарный портрет его любимой Лилиан – жены, умершей так скоропостижно после падения со ступеней крыльца четыре года назад. И своего рода алтарь с обожаемыми женщиной когда-то личными вещами.
- Ожерелье пропало, - сипит сэр Дэвенпорт, хватаясь за спинку высокого кресла, чтобы справиться с нахлынувшим отчаянием.
Берт лишь вздыхает, стараясь не тревожить взволнованного хозяина. Ведь рубиновое ожерелье тот подарил жене на рождение единственного и горячо любимого сына. Лилиана десять лет не могла подарить Эдвину наследника, вот он и схоронил часть от своего жалования, чтобы порадовать жену. Тогда он был не так известен и богат.
А сейчас самая главная ценность бесследно исчезла, неприлично оголяя бархатную подушечку, на которой еще совсем недавно покоилась.
- Кто проник в дом без спроса? – кашляет хозяин резиденции глухо и надрывно, что вопрос еле разобрать.
- Все двери притворены, милорд, - склоняет голову дворецкий, напрягая весь имеющийся у него слух, - я проверил тут же, как обнаружил пропажу. Посторонних в доме нет.
- Ты бы не успел, - зло шипит хозяин, сильно сжимая спинку хозяйского кресла.
Берт лишь поджимает губы, обижаясь на недоверие хозяина.
- Значит так, - сообщает сэр Дэвенпорт спустя пару минут уже спокойно, - никого не выпускать, всех, по одному приглашать в мой кабинет, я проведу беседу.
Мистер Коутс степенно кивает и скрывается за дубовой дверью с резной и громоздкой латунной ручкой. Эдвин прикрывает глаза на мгновение, резко выдыхает. Вдруг что-то невесомое, почти неощутимое касается его гладко выбритой щеки. Мужчина резко поднимает веки, хмурится. Но рядом нет никого. Лишь еще молодая жена нежно улыбается ему с портрета, говоря всем своим внешним видом, что любит Эдвина безмерно.
Прежде, чем впускать гостей для общения, сэр Дэвенпорт цепким взглядом осматривает комнату на наличие инородных предметов и хоть каких-то зацепок. Но, кроме пустующей подушечки, изменений в обстановке нет.
Мужчина тяжело опускается за свой вычурный, заваленный многочисленными бумагами с финансовыми отчетами стол, и принимается терпеливо ждать первого подозреваемого.
***
Дверь с неприятным скрипом отворяется, и в образовавшийся проход несмело просовывается лицо герцога Каррингтона.
- Сэр Дэвенпорт? – вопрошает он грудным голосом с явной одышкой, - я вхожу?
- Прошу, дорогой лорд, - кривит губы хозяин в неестественной улыбке, жестом указывая на обитый бархатом стул с высокой спинкой.
Молодой сын недавно скончавшегося от сердечного приступа старого барона Каррингтона широко улыбается пухлыми губами и с элегантностью слона проходит в указанное место. Эдвин непроизвольно морщится в отвращении, когда тучный молодой человек задевает фарфоровую статуэтку в стиле рококо. Хрупкое украшение кабинета опасно качается, но не падает. Эдвин еле заметно переводит дыхание с облегчением.
- Сэр Каррингтон, - сухо начинает допрос мужчина, когда полноватый и улыбчивый барон нервно ерзает на стуле.
Он выжидает действий хозяина резиденции.
- Вы сегодня покидали гостиную перед чаепитием?
- Да, сэр, я выходил в уборную, - хмурит по-детски брови герцог, - буквально на пару минут освежиться.
- Видели кого-то?
- Только вашу экономку, а что случилось?
- У меня пропала дорогая мне вещь, но это не так важно сейчас, - отрезает Эдвин и продолжает задавать вопросы, - откуда и куда шла моя экономка, вы помните?