— Хорошо, — послушно кивнула я.
— Более быстрый способ — секс, — сказала Карина. — Взрослые мужики на прогулки под луной не очень ведутся. Они от этого грустнеют и хотят сбежать. А внимание молодых девушек им льстит, и они реально могут втрескаться. «Седина в бороду — бес в ребро», — так про них говорят. Ты к такому готова?
— Сейчас я так зла, что даже к каннибализму готова. Но какой смысл, если я всё равно ничего не умею? Была бы опытной гейшей, другое дело.
— Фильмы смотри с откровенными сценами, — отрезала Кара. — Порнуху ещё можно.
— Фу, порнуху не хочу… Гадость какая.
— Кто-то про каннибализм говорил…
— Это была шутка, — скривилась я от своего же низкосортного юмора.
— Надеюсь, — усмехнулась Карина. — Так, дальше Кирилл ещё сказал, что болтливость и правда может отпугнуть, особенно в начале отношений. Поэтому помалкивай. И не вздумай шутить про каннибализм. Ты сама чего накопала?
— Бабуля советует восхищённо смотреть и внимательно слушать. А если захочется открыть рот, то задавать вопросы о нём, о его успехах, о его увлечениях. И снова восхищаться, хвалить, подбадривать. И не умничать.
— Вот бы мне такую бабулю… Что стариканы в «Одноклашках» пишут?
— Ужас, я не совсем верю, что это адекватные люди. По их мнению, женщина должна молчать, хорошо делать минет и по первому требованию задирать подол. Ах, да… ещё она должна варить борщ. А у меня с борщом и минетом огромные проблемы, даже не знаю, с чем больше. Потом ещё никто не любит истерики и всякие обидки, когда дуют губы по надуманным поводам. А для них, как я поняла, все поводы надуманные.
— Дураки какие-то озабоченные, — фыркнула Карина.
— Почти все мужчины плюются от искусственной груди и накачанных губ, их раздражают девушки, которые клянчат подарки, просят деньги на маникюры-педикюры, — продолжала я делиться своими открытиями. — И при этом все они хотят, чтобы их девушки хорошо выглядели, чтобы у них были ухоженные руки и ноги, красивые волосы и подкачанная попа. А где им, бедным, на всё это взять денег, не говорят… Как-то так…
— Одним словом, старые маразматики, — припечатала Карина старых маразматиков. — Ладно, подводим итоги. Завтра начинаешь наступление на айтишника. Действуешь по плану «А», так как с ним вы можете видеться каждый день. — С самого начала было понятно, кто из нас двоих генерал. — Сегодня вечером идём на Невский, там добиваешь Стаса. С ним, похоже, придётся по плану «Б». Мы же не можем в будни туда мотаться, с понедельника начнётся работа. Да ты ещё и занятий себе всяких набрала по вечерам.
— Это чтобы отвлечься и не думать о Юре. А по поводу Стаса… Знаешь, может, я не права, но мне не понравилось, что он ни слова не сказал в нашу защиту тем хамам. Головой понимаю, что умнее было промолчать, ведь их было трое, но всё равно осадок остался.
— Так это хорошо. Ты же чего хотела? Влюбить и бросить с разбитым сердцем. Поэтому если тебе вдруг станет жалко Стаса, вспомни, как он струсил. И жалость пройдёт. — Карина смотрела на меня вопросительно и ждала ответа. Она снова была права, а мне даже в голову такое не пришло, поэтому я просто кивнула, соглашаясь. — Ладно, пошли обедать, а то я уже проголодалась, — сказала моя генеральша.
Когда вечером в назначенное время мы подошли к скверу, Стаса там не оказалось. Карина предложила посидеть на скамейке, чтобы решить, что делать дальше, ведь такого коварства никто из нас не ожидал. Хотя я вздохнула с облегчением — воспоминания о вчерашней стычке всё ещё вызывали во мне дрожь, и танцевать совсем не хотелось.
— Добрый вечер. Позволите? — Александр, один из наших давешних защитников, остановился рядом.
— О, привет. Конечно, присаживайтесь, — сказала Карина. Я тоже кивнула и подвинулась.
— Смотрю, скрипача, которого вы взяли под свою опеку, сегодня нет? — спросил он и сел рядом.
— Может быть, его что-то задержало, и он будет позже? — предположила я. — А вы что здесь делаете?
— Встречался с друзьями. Выходные же, — сказал Александр и улыбнулся. — Моё вчерашнее приглашение в силе. Вы можете подождать своего друга за чашкой чего-нибудь вкусного. Или за бокалом…
Мы с Кариной переглянулись.
— Я не против, — сказала она.
— Хорошо, — согласилась тогда и я.
Сидеть в прохладе кондиционеров было приятно. Я взяла себе холодный ягодный чай с лаймом и мятой, а Карина холодный ореховый кофе с шоколадом и молоком. Александр пил «Сан Пеллегрино».
— Вы, наверное, профессионально занимаетесь танцами? — спросил он.
— Только Алиса, — ответила Карина, кивнув в мою сторону. — Бальные танцы её страсть. Вам понравилось наше выступление? Это она придумала тот танец.
Я смутилась и наступила подруге на ногу, чтобы она не сильно хвасталась. Увидела, как за спиной Александра за столик почти у самого выхода уселся Сергей Николаевич.
— Да, мне понравилось, — сказал Александр. — Идея танца необычная… и смелая. Наверное, сложно танцевать то с мужской стороны, то с женской?
Я с благодарностью взглянула на него — приятно, когда кому-то нравится то, что ты делаешь. Глаза Александра, обрамлённые пушистыми, какими-то почти девчачьими ресницами, при искусственном освещении кафе казались ещё более синими. Засмотревшись, я поймала себя на мысли, что хотела бы узнать, насколько колючая его щетина и провести ладонью по щеке. Очнулась от того, что теперь кто-то мне наступал на ногу.
— Спасибо, — вежливо сказала я. — Да, это и правда непросто.
— Схожу посмотрю, не пришёл ли Стас. Если через пять минут меня не будет, значит, он пришёл, так что встретимся там. Спасибо за кофе. — Карина поднялась и направилась к выходу, но не доходя до двери пару шагов, повернулась и, кивнув мне сначала на Александра, подняла большой палец вверх.
Карина не вернулась, поэтому мы, покончив со своими напитками, тоже пошли в сквер. Там веселье было в самом разгаре — проигрыватель надрывался, Стас вёл партию на скрипке, а Карина обучала желающих хип-хопу. К ней уже присоединилась девушка и двое парней, они встали парами друг напротив друга и устроили шуточные состязания. Толпа ликовала.
Мы с Александром остановились справа от Стаса и тоже начали подбадривать танцоров криками и хлопками. Зрители иногда подходили и бросали деньги в открытый футляр от скрипки, на что Стас в ответ благодарно кланялся.
— Тебе не холодно, Алиса? — Александр накинул на меня свою джинсовую куртку-рубашку, оставшись в футболке, и не убрал ладони с моих плеч. Сегодня было пасмурно, но хоть я и не замёрзла в своей лёгкой клетчатой рубашке, говорить этого не стала, просто неопределённо пожала плечами, лихорадочно припоминая, когда мы успели перейти на «ты». — Мы можем увидеться завтра? — спросил он снова, щекоча дыханием затылок.
— У меня работа, — сказала я, почти жалея об этом.
— У всех работа, и у меня тоже. Но есть ещё вечер. — Мне всё же удалось узнать степень колючести его щетины, когда он коснулся щекой моей шеи. Щетина была мягкая и совсем не царапучая. Но я всё равно отстранилась, увидев, как сурово смотрит на нас Сергей Николаевич, повела плечами, сбрасывая руки, а потом сняла куртку.
— По вечерам у меня занятия, — сказала я. — Свободны только выходные.
— Хорошо, давай в следующую субботу куда-нибудь сходим поужинать?
— Ладно, мы придём с Кариной сюда в субботу в семь. — Поймав насмешливый взгляд Александра, я вспомнила фразу из одного очень старого фильма, она просто читалась сейчас в его глазах: «А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен»[2], и с трудом удержалась, чтобы не произнести её вслух. Вообще, я знала много цитат из фильмов и мультиков, мы с папой часто перебрасывались разными подходящими к ситуации репликами, это было нашей игрой. Но Александр был не папой, и я промолчала.