— Как пожелаешь. Но я хочу кое-что взамен.
— Не торгуйся с ним, — предупредил Рейес.
Но я, конечно же, его проигнорировала:
— Чего ты хочешь?
Он качнул цилиндром на Зевса:
— Кинжал.
— Шутишь? — фыркнула я. — Ты получишь его только тогда, когда он воткнется тебе в грудь.
— Попытка не пытка, — пожал плечами Дилер. — Тогда, может быть, ты позволишь мне помочь вам с этой досадной неприятностью, связанной с Дюжиной? И душа мистера Джойса в его полном распоряжении.
— Ты правда можешь это сделать?
— Датч, — начал Рейес, но я перебила его, подняв указательный палец. Очень могущественный, судя по всему, палец, потому что он замолчал и позволил мне продолжить.
— Ты можешь вернуть ему душу? И она будет как новенькая?
Дилера передернуло:
— Как новенькая — слишком сильно сказано. Но как только душа вернется, он будет волен распоряжаться ею по собственному усмотрению.
Я снова подняла кинжал, но демон не шелохнулся, разве что настороженно смотрел на лезвие.
— И ты обещаешь прекратить?
— Обещаю. Буду брать души только плохих людей.
— Тех, что лезут без очереди, трогать тоже запрещается. Плохие должны быть по-настоящему плохими. Опасными для людей и всей человеческой расы в целом.
— Договорились. Чуть дальше по этой же улице живет один насильник. На его душе я протяну пару месяцев.
— Я хочу, чтобы душа мистера Джойса вернулась к нему сейчас же.
— За дурака меня держишь? — фыркнул демон.
— Как по мне, ты готов дурить народ направо и налево. Откуда мне знать, когда явится эта дюжина твоих козырей? И явится ли вообще, если на то пошло.
— Понятно, у тебя очевидные проблемы с доверием. Я верну ему душу, когда получу условленное одолжение в ответ.
— Мое тебе одолжение в том, что я не проткну твое сердце кинжалом.
Полсекунды он задумчиво молчал, а потом поинтересовался:
— По-твоему, это можно назвать одолжением?
Я не поняла, что именно он имел в виду, поэтому решила не вдаваться в подробности:
— По-моему, уже скучно. Оставь душу мистера Джойса в покое.
С этими словами я развернулась и вышла на улицу, понятия не имея, добилась ли своей цели.
Глава 7
Девственность я потеряла, но упаковочка от нее осталась.
Зарекаться бы я не стала, но было у меня ощущение, что Рейес сердится. Не глядя на меня и стиснув челюсти, он сидел в Развалюхе и сильно смахивал на мраморное изваяние. А ведь все еще был, на секундочку, в нематериальном виде. Вполне мог испариться, но почему-то не стал. Может быть, хотел, чтобы я знала, в каком он бешенстве, а может быть, переживал из-за новостей о какой-то там Дюжине?
Мы ехали домой. Вдруг он повернулся и наградил меня сердитым взглядом. Я ответила точно таким же:
— Ну что еще?
Адреналин по-прежнему зашкаливал, а недоумение — и того хуже. Он не переживал из-за Дюжины. Он злился на меня. На меня! Теперь-то я что натворила?
Покачав головой, Рейес уставился в пассажирское окно и тихо, словно выверяя каждый звук, сказал:
— Ты сделала именно то, о чем я говорил.
— В смысле? Душа при мне. Честь и достоинство тоже. Дилер ничегошеньки не получил.
— Спорное утверждение. Ты заключила с ним сделку.
— Ради спасения человечества, — огрызнулась я. — Ну или типа того. А что такое Дюжина?
С ответом Рейес не торопился. Хорошенько подумал, не спеша отмерил нужную порцию, не обращая ни малейшего внимания на отчаянное нетерпение окружающих. У меня возникла стойкая ассоциация с ребенком, которого поймали на горячем и который не очень-то хочет делиться своими тайнами со взрослыми. Я уже собиралась заполнить неуютную тишину саундтреком из «Острова Гиллигана» в собственном исполнении, как вдруг Рейес, вызвав во мне разочарование из-за профуканного впустую желания, все-таки соизволил ответить:
— В моем мире Дюжиной зовут Двенадцать Зверей Ада. Но здесь, на земле, их чаще всего называют адскими гончими.
— Это которые адские псы? — обалдела я. — Серьезно? Они существуют?
— Существуют. Много веков назад их лишили свободы. Похоже, им удалось сбежать.
Я присвистнула:
— Ничего себе! Самые что ни на есть настоящие адские псы?! Фантастика. А почему их упекли за решетку?
— Ты когда-нибудь видела адского пса? — Желваки на скулах Рейеса заиграли. — Ими невозможно управлять. Они убивают все и всех на своем пути. Они — неудачный эксперимент моего отца.