— В любом случае, Кампана — милое местечко, — сказала я вместо того.
— Ты там была?
— Нет. Или да. Или, может, не помню. Но название отличное.
Марта закатила глаза и с тем подала мне исходящую паром тарелку. Вошедшая на кухню мама сразу отметила восхитительный аромат. Готовить сестра умела. И каким-то образом ухитрялась запомнить, что базилик я люблю есть свежим, вприкуску, а не мелкопорубленным и вмешанным в яйцо. Такой внимательности к моим капризам не проявлял никто, даже…
— Так, значит, вы всё, окончательно разбежались с этим Андреа? — спросила Марта буднично.
И будто этого подлого удара было недостаточно, добавила:
— Ещё переживаешь о нём?
Я отложила вилку. Нельзя было не заметить, как замерла на полувздохе мама. Она засуетилась, открыла несколько раз холодильник, чтобы тут же его закрыть. Кроме Марты, спросить меня об этом так, в лоб, не смел никто. Мама, та и вовсе притворялась, что никакого Андреа не существовало и в помине. Я потупилась. Уставилась на вилку, будто пыталась согнуть её взглядом. Сестра, как назло, ждала ответа, побоченившись. Ответа, которого я и сама не знала. После стольких дней в слезах мне стало казаться, что я плачу только потому, что это вошло в привычку. А вот преследовал ли меня призрак Андреа?
— Меня больше волнует работа, — сказала я сколь могла уверенно. — Театр закрывается, нужно искать новое место.
Мама, наконец, выдохнула. Пролепетала про себя несколько раз: «И правильно». Сестра же закивала, поджав губы. Она тоже одобряла такую позицию. Нужно обратиться к вещам материальным, а не к этой вашей эфемерной «любви»…
За окном раздался громкий треск. Лючия уронила свою пластиковую лейку. Сестра и мама поспешили высунуться наружу, и заверить соседку, что её любимый инструмент цел. Я же воспользовалась моментом, чтобы укрыться в своей комнате. Рано или поздно Марта опять спросит меня о нём. Лучше поздно.
В коридоре я наступила босой пяткой на что-то холодное и твёрдое. От неожиданности тарелка с омлетом заходила в руках. Её я удержала, но веточка базилика слетела вниз. Под пяткой оказалась пряжка от дорожной сумки. Так Марта собиралась отправить к этому колдуну уже сегодня? В поисках упавшей веточки, я вынуждено заглянула в разверзнутое нутро. Впрочем, я бы туда заглянула, даже не будь у меня предлога.
Интересно, ведун поставил ей какие-нибудь условия? «Приезжай только в пятницу, на рассвете или на закате, исключительно на жёлтом автомобиле, надень чёрное»? Доставая базилик, я ненароком выудила из сумки ещё и кружевные трусики. Декоративные, а не практичные. На неоторванной бирке красовалась завышенная цена. Если это было условием колдуна, то, стоит заметить, зря времени тот не терял. Но, что скорее, у Марты просто-напросто появился поклонник. И он пригласил её в Калабрию.
Вероятно, ей жутко захотелось рассказать и о нём, и о поездке. Про Кампану она, не сдержавшись, проговорилась. Но после, моё состояние её отпугнуло, и она решила умолчать о попутчике. Принялась нести чушь про колдуна. Это мог бы быть и сюжет фильма, что она посмотрела накануне.
Как можно более аккуратно сокрыв следы своего вмешательства, я запиралась в комнате. Насколько же серьёзно у Марты с её «колдуном», раз она надеется, что тот может помочь ей с «горбом»?
«Не стоит радоваться заранее», — мысленно предупредила я её. — «Кажется даже, что именно когда ждёшь чего-то судьбоносного, всё идёт прахом».
Эпизод 10
Я думала, что сбегу из Италии при первой возможности. Когда мне в голову пришло стать актрисой, я точно для себя решила, что не буду итальянской актрисой. Годы величия итальянского кинематографа канули в Лету вслед за Феллини, Антониони, Висконти... И надежды на век Возрождения таяли с каждым десятилетием.
Именно так я думала, пока окончательно не пересекла черту между Бергамо и Миланом. В тот день река Адда выливалась из берегов, переполненная небывалыми сентябрьскими дождями. Она будто хотела снести опоры моста, по которому отец вёз меня и все мои пожитки в съёмную квартиру.
Я убеждала родителей, что могу взять такси — первое проявление самостоятельности — но ими такой вариант не рассматривался. Хотя в конечном итоге была рада, что не придётся затаскивать коробки на пятнадцатый этаж в одиночку. Лифт в доме не работал. Из окна открывался вид на железнодорожные пути. Сказать, что свинцовое небо усугубляло картину — ничего не сказать.
Выставить отца за дверь оказалось сложнее, чем я думала. Сработал аргумент, что возвращаться в непогоду по тёмным улицам опасно. О том, какие опасности могли поджидать меня, я даже не думала — была всецело занята размещением в своём новом жилище.