— Они предложили мне перейти к ним, — произнес наконец мальчик. — Они сказали, что у них много дела.
— Понятно, — заметил Планетта. — Ты будешь дураком, коли откажешься.
— Атаман, — спросил Пьетро, чуть не плача, — почему ты не сказал мне правду, к чему все эти басни?
— Какие басни? — удивился Планетта, изо всех сил стараясь сохранить обычный шутливый тон. — Какие такие басни? Я не стал тебя разуверять, вот и все. Мне, к слову сказать, не хотелось тебя разочаровывать, вот и все.
— Неправда, — сказал мальчик. — Ты удерживал меня здесь обещаниями и делал это только ради того, чтобы поиздеваться надо мной. Ты ведь прекрасно знаешь, что завтра…
— Что — завтра? — спросил Планетта, снова обретая спокойствие. — Ты говоришь о Большом Конвое?
— И я, болван, тебе поверил, — обиженно пробормотал мальчик. — А ведь так легко было догадаться. Такой больной, как ты… Не знаю, на что ты теперь способен… — Он немного помолчал, а потом тихо закончил: — Так вот, завтра я ухожу.
Однако назавтра первым проснулся Планетта. Он встал, не будя мальчика, быстро оделся и взял ружье. Только когда он стоял в дверях, Пьетро открыл глаза.
— Атаман, — спросил он, называя его так по привычке, — куда это ты в такую рань, можно узнать?
— Можно, сударь, — ответил с улыбкой Планетта, — я пошел поджидать Большой Конвой.
Мальчик, ничего не ответив, повернулся на другой бок, всем своим видом показывая, что ему осточертели подобные россказни.
Между тем это были никакие не россказни. Планетта, чтобы сдержать слово, пусть даже данное в шутку, Планетта, оставшийся совсем один, отправился грабить Конвой.
Товарищи высмеяли его. Так пусть хотя бы этот мальчик узнает, что за человек был Гаспар Планетта. Но нет, его не волновал даже этот мальчик. Он делал это только ради себя самого, чтобы хоть в последний раз почувствовать себя таким, каким он был прежде. Никто его не увидит, надо полагать, никто так и не узнает, что его сразу убили; но все это совсем не важно. Это было его сугубо личное дело, и выглядело оно чем-то вроде заведомо проигранного пари.
Пьетро дал Планетте уйти. Но потом на него напало сомнение: а вдруг Планетта и впрямь намерен напасть на Конвой? Мысль неправдоподобная, нелепая, но тем не менее Пьетро встал и пошел на поиски. Планетта несколько раз показывал ему место, где лучше всего подкараулить Конвой. Надо сходить туда и посмотреть.
Рассвело, но длинные грозовые тучи тянулись по всему небу. Утро было светлое и серое. То и дело слышалось пение какой-то птицы. Когда она замолкала, вокруг становилось тихо-тихо.
Пьетро шел через заросли в долину, туда, где проходила главная дорога. Он осторожно пробирался сквозь кусты к каштанам, где, как он считал, должен находиться Планетта.
Планетта действительно был там. Он укрылся за пнем и, чтобы быть уверенным, что его не видно, соорудил перед собой небольшой парапет из травы и веток. Он занял позицию на пригорке, господствовавшем над крутым поворотом дороги. Дорога поднималась здесь в гору, и лошадям приходилось сбавлять бег. Стрелять отсюда было удобно.
Мальчик посмотрел на уходящую в бесконечную даль долину. Дорога разрезала ее пополам. Вдали он увидел быстро приближающееся облако пыли.
Приближающееся облако пыли двигалось по дороге и было пылью, поднятой Большим Конвоем.
Планетта преспокойно прилаживал винтовку, когда услышал, что подле него кто-то возится. Он обернулся и увидел мальчика, укрывшегося с ружьем за соседним деревом.
— Атаман, — сказал мальчик, едва переводя дух, — Планетта, уходи. Ты что, с ума сошел?
— Тихо, — ответил, улыбаясь, Планетта, — пока еще я в своем уме. Немедленно убирайся отсюда.
— Говорю тебе, ты сошел с ума. Планетта, ты ждешь товарищей, но они не придут, они мне сами сказали, у них и в мыслях такого никогда не было.
— Придут, черт возьми, придут. Надо только малость подождать. Такую они завели привычку — вечно опаздывают.
— Планетта, — умолял мальчик, — прошу тебя, уходи. Вчера вечером я пошутил, я не собираюсь тебя бросать.
— Знаю, я это понял, — добродушно усмехнулся Планетта. — А теперь всё, говорят тебе: вали отсюда, да поживей, тебе тут не место.
— Планетта! — не унимался мальчик. — Неужели ты не видишь, что это безумие… Подумай, сколько их. Разве ты справишься с ними один?
— Черт бы тебя побрал, проваливай! — приходя в ярость, прикрикнул на него Планетта. — Или ты не понимаешь, что так ты меня только погубишь?
В эту минуту вдали, на главной дороге, показались конные егеря Большого Конвоя, карета, знамя.