Наполеон никогда не излагал на бумаге в систематической форме своих военных концепций. В оставшихся после него записях отразились лишь наиболее фундаментальные идеи стратегии и тактики. Друзья и враги императора начали скрупулезное изучение и анализ наполеоновских методов еще задолго до его падения. После первых поражений другие военачальники европейских армий пытались подражать ему. Они постепенно вводили дивизионную и корпусную организацию в свои армии, преобразуя линейные формирования в более глубокие построения, применяли концентрацию сил на поле боя, создавали резервы — они учились у него. Но несмотря на это, никто из них так и не смог понять секрет его гения. Безусловно, почти каждый может выучить ноты или устройство скрипки, но стать Паганини?
Наполеон одинаково велик и как тактик, и как стратег, и как дипломат. У него все эти три способности сливались в одно неразрывное и гармоничное целое.
Он говорил, что роль счастья, роль случая на войне существенна, но истинно великие дела все-таки зависят от личных качеств полководца, от работы ума, знаний, способности к методическим действиям, от дара комбинаций, от изобретательности и находчивости. Не потому Александр Македонский, Цезарь, Ганнибал стали велики, что им служило счастье — нет, счастье им служило потому, что они были великие люди и умели овладевать им. Сам Наполеон качества хорошего полководца уподоблял квадрату, где основание и высота всегда равны: под основанием он понимал характер, смелость, мужество, решимость, а под высотой — ум, интеллектуальные способности. Если характер сильнее ума, то полководец увлечется и пойдет дальше, чем нужно. Если ум сильнее характера, то у него не достанет мужества осуществить свой план.
Полное единоначалие он считал абсолютно необходимым в армии, если эта армия уже заранее не решила терпеть поражения. «Один плохой генерал лучше, чем два хороших», — его мнение на этот счет. И сам он, если не считать Тулона, никогда ни в одной из своих войн не имел ни равноправного товарища, ни, подавно, старшего над собой.
Сам он ценил в себе основные, по его мнению, качества, которые, как он утверждал, важнее и незаменимее всего: железную волю, твердость духа и ту особенную храбрость, которая состоит не в том, чтобы в критический миг броситься со знаменем в руке брать Аркольский мост или простоять несколько часов под русскими ядрами на кладбище в Эйлау, а в том, чтобы взять на себя целиком самую страшную, самую тяжелую ответственность за принятое решение. Ибо выигрывает сражение не тот, кто придумал план битвы или нашел лучший выход, а тот, кто взял на себя ответственность за его выполнение.
Инициатива в общем ведении войны, в выборе места и времени битвы, в первых тактических действиях перед битвой и в ее начале должны оставаться в руках главнокомандующего. Но, давая маршалам ясные и точные приказы перед началом боя, Наполеон никогда не стеснял их мелочными указаниями, к чему были так склонны современные ему главнокомандующие старой школы — и австрийские, и прусские, и русские. Он приказывал маршалам стремиться к выполнению определенной задачи на определенном участке и указывал для какой общей стратегической цели должна служить ее реализация, а уж как маршал решает задачу — дело его разумения.
Но в бою Наполеон оставался центром, мозгом армии. Выполняя свои задания, маршалы были в постоянном контакте с императором, осведомляли его о ходе действий, просили подкреплений, держа его в курсе постоянно меняющейся обстановки. Так, критикуя донесение Кутузова о битве под Аустерлицем, Наполеон писал, что вся французская армия так же управлялась императором и так же была готова исполнить любой его приказ, как отдельный батальон управляется своим майором.
Самое трудное — понять, как сохранял Наполеон эту руководящую роль, не подавляя инициативы своих маршалов и главных генералов. Правда, от кампании к кампании он терял самых лучших, и уровень его командиров падал. И уже в 1813 году император говорил, что «где меня нет — делают только глупости».
Он много заботился о «духе» своей армии. Наполеон решительно подтвердил произведенное еще революцией изгнание телесных наказаний и, разговаривая с англичанами, всегда недоумевал, как они не гнушались пускать в ход плеть в войсках. «Чего же можно ожидать от людей обесчещенных? Как может быть чуток к чести тот, кого в присутствии товарищей подвергают телесным наказаниям? Вместо плети я управлял честью... После битвы я собирал офицеров и солдат и спрашивал о наиболее отличившихся».
Чинами он награждал тех из отличившихся, кто умел читать и писать, а неграмотных приказывал усиленно, до пяти часов в день, учить, после чего производил их в унтер-офицеры, а дальше — в офицерский чин.
За серьезные провинности Наполеон расстреливал беспощадно, но, вообще говоря, он гораздо больше полагался на награды, чем на наказания. А награждать — и деньгами, и чинами, и публичными чествованиями — он умел с совершенно неслыханной щедростью. Все помнили слова императора о том, что «каждый солдат носит в своем ранце маршальский жезл». Солдаты знали, что многие маршалы и генералы вышли из их рядов. Они любили Наполеона, и он это знал и верил им.
Сознательно, обдуманно и с блистательным успехом Наполеон приготовил себе из материала, созданного революцией, дееспособнейшее и лучшее оружие, которое в руках искусного мастера и должно было проявить себя неслыханными в военной истории достижениями.
Смерти он не боялся. На его теле были обнаружены раны, о которых никто не знал, и которые он скрыл, чтобы не вызвать смятение у своих солдат в бою. Пульс его никогда не превышал 62 ударов в минуту.
Наполеон был вполне уверен в своей посмертной славе. Свою изумительную жизнь он объяснял совсем особыми, исключительными условиями, совпадение которых может встречаться раз в тысячелетие. И правда, кроме, может быть, Александра Македонского, никогда ни один из прославленных полководцев не был поставлен так длительно в такие выгодные условия, как Наполеон: он не только соединял в одном лице неограниченного монарха с главнокомандующим, но царствовал над богатейшими странами мира. После 18 брюмера он был неограниченным властителем целых пятнадцать лет. Так что и материальных сил, и средств, и времени ему было отпущено для игры его военного гения больше, чем кому бы то ни было из его предшественников по военному искусству. Но и самый гений его оказался более могучим, чем у кого бы то ни было.
Наполеон неизмеримо превосходил и своих предшественников, и современных ему генералов. Все вышеизложенное дало Клаузевицу основание, особенно когда «мозгом армии» стал изобретенный пруссаками Генеральный штаб, назвать Наполеона «последним полководцем» в истории. Его исчезновение с исторической арены произвело на современников впечатление долго бушевавшего и внезапно прекратившегося урагана неслыханной силы.
Интересно, что он никогда не восхищался своими победами и не воздавал хвалу полководцу Бонапарту. Самым великим своим достижением Наполеон считал создание Гражданского кодекса, который действует в большинстве европейских стран и поныне: «Ватерлоо сотрет память о моих победах, последний акт заставляет забыть о первом. Но что пребудет вовеки, это мой Гражданский кодекс...»
Последний бой. 1815-1821 годы
Я нес этот мир на своих плечах. Все же довольно утомительное занятие.
Наполеон
Чудесный жребий совершился:
Угас великий человек.
В неволе мрачной закатился
Наполеона грозный век.
Исчез властитель осужденный,
Могучий баловень побед...
А. Пушкин. Наполеон
Великий полководец, знаменитый государственный деятель, человек необыкновенной судьбы Наполеон Бонапарт сошел с исторической сцены в июле 1815 года.