— А представь, что все это не просто так. Может, все эти скитания были для чего-то. — уже под спальной накидкой мечтательно проговорил Эзоп.
— Для чего же?
— А хоть для того, чтобы встретить этого купца с книгой. Говорят, в ней люди находят смысл жизни. Может и мы найдём. Вступим в Аодай — исправим ошибки молодости.
Чад промолчал. Он предвидел опасность таких фраз и знал, что отвечать на них не стоит. Подобные рассуждения могут затянуться надолго, а спать действительно хотелось.
В двадцати метрах от них, укрытые теплым халатом, лежали братья. Эйрик боялся, что Эймунд замерзнет, поэтому не отлипал от него. Спал Эйрик отрывками, постоянно просыпаясь от стонов брата. Нормально поспать удалось лишь под утро.
Мальчик стоял посреди улицы в своем безымянном городе. Все было подругому, не как раньше, дома были другой формы и располагались не в том порядке. А может это и вовсе не его город? Да нет же. Вот халабуда Адиля, дальше должен стоять дом дяди Гуруба. Но нет — на его месте лишь куча песка.
Отсутствие ветра, птиц, людей и гробовая тишина — все вокруг навевало какую-то тревогу. Эйрик закричал, но никто не ответил. Тревога начинала перерастать в панику. Вдруг, он почувствовал на своей спине касание легкое руки. Оно было неожиданным, но мальчик не испугался. Он знал, что это рука мамы. Окружение снова стало нормальным: послышались голоса, дома перестали казаться такими зловещими, по улице начали ходить люди. Раздался тонкий, нежный голосок:
— Что-то случилось?
— Нет, мам, все хорошо. Мне просто показалось. Когда мы уже уедем отсюда?
— Скоро, сынок. Папе осталось совсем немного. Скоро мы уедем домой.
Она обняла Эйрика. И все стало так хорошо, все проблемы перестали иметь хоть какое-то значение, угрюмые люди вмиг стали жизнерадостными, даже палящее солнце, выжигающее из тебя всю душу, стало просто приятно ласкать кожу. Мальчик еще никогда не чувствовал себя таким счастливым.
Солнце уже находилось довольно высоко и ярко светило Эйрику в глаза. Он тихо повторил: “Скоро мы уедем домой”. Сон был глубокий, и он не сразу понял, что спал. Осознание реальности больно ударило по всему его нутру, пронзило в самое сердце. Из груди вырвался непроизвольный крик, а из глаз потекли редкие слезы. Сразу после первого осознания, пришло второе: он спал слишком долго — что-то не так. Мальчик повернулся к брату. Тот лежал неподвижно, не издавая ни единого звука. Эйрик прислушался — дыхания слышно не было. Он нервно приложил пальцы к носу брата — Эймунд не дышал.
— Чад, Эзоп! — раздался в следующую секунду нечеловеческий крик.
Торговцы еще отсыпались после вчерашних приключений. Чад проснулся первым. Не приходя в себя, он со всех ног бросился к мальчишке. Только вот ему было уже не помочь — Эймунд скончался.
Глава 4
Солнце стояло в зените. Не останавливаясь, путники ехали уже вторые сутки. Именно столько прошло с похорон Эймунда. Успел сменится ландшафт и теперь кое-где виднелись деревья и встречались островки травы. Путники лишь изредка обменивались редкими фразами, большую часть поездки занимало молчание. Все понимали, что слова здесь лишние, и просто погрузились в свои мысли. В самом начале состава сидели торговцы. Эзоп держал поводья, Чад просто сидел рядом и бесцельно смотрел вдаль. Мальчик расположился на второй повозке. Его ноги поджаты, он обнимал их руками, голова была опущена.
Первым молчание прервал Эзоп.
— Как ты себя чувствуешь, Эйрик? Ты со вчерашнего дня ничего не ел. Тебе нужно что-нибудь перекусить.
— Спасибо, но я не голоден, — сухо ответил мальчик.
— Поешь, заморить себя голодом — не самый мужественный поступок. К тому же, этим ты ничего никому не докажешь. — дразнил мальчика Чад.
— Я и не собираюсь ничего доказывать.
— Серьезно? Тогда почему ты смотришь на меня так, будто готов всадить этот меч прямо мне в сердце?
Эйрик молчал.
— Я не виноват в смерти твоего брата.
— Я тебя и не виню. Просто… Ты же обещал, ты говорил, что он будет жить.
— Прости. Я не всемогущ.
Повисла минутная пауза.
— Винить всех подряд и закрываться в себе — это не выход…
— А что выход? Кому я теперь нужен? У меня никого не осталось…
— У тебя есть мы. — перебил мальчика фиазец. — Теперь я твоя семья.
— И что мне с этого? Я бы с удовольствием обменял вас на маму с папой. — закричал мальчик.
— Я бы тоже. — еле слышно прошептал Чад.
Несмотря на то, что он сказал это очень тихо, мальчик услышал и замолчал. В караване снова повисла тишина. Немного успокоившись, мальчишка понял, что наговорил лишнего. Ему даже стало немного не по себе, но извинения сейчас казалось ему чем-то постыдным и прибегать к ним он категорически не хотел. Юноша мельком посмотрел на Чада, тот сидел к нему боком и смотрел куда-то вдаль. Заметив движение, торговец обернулся.