Также и я поведал дону Хуану свою жизнь, правда, без подробностей и в немногих словах, умолчав об убийстве дона Франсиско де Перальта и моего брата Лопе и в рассказе о других событиях не касаясь тех сторон, кои могли бы поколебать его доверие ко мне. В подобных беседах прошел первый из трех дней, которые нам надо было провести в укрытии, и к вечеру, когда у нас завязался разговор о всяких других предметах, я уже проникся огромным уважением к этому ученому, чье достоинство и свободомыслие вызывали во мне желание лучше с ним познакомиться, поучиться у него и помогать ему во всем, в чем смогу.
На второй день явился к нам слепец Виолант и сообщил, что Сокаррац велел меня известить, что мпе уже заказано место пассажира на фрегате, везущем груз шелка в Кадис, и чтобы я поспешил, ибо завтра судно снимется с якоря. Слепец ни словом не обмолвился о смерти альгвасила и исчезновении чиновников инквизиции, я тоже не стал спрашивать, будучи, однако, убежден, что всей Валенсии уже известно о том, что случилось в лесу, и что квадрильи святой Эрмандады рыщут по всем дорогам в поисках дона Хуана.
Но буду краток, ибо вашей милости вовсе ник чему вникать во все подробности, для сей исповеди не столь уж важные.
Из пятисот дукатов, которые я ему дал, старик внес налог Сокаррацу, уплатил за место на фрегате и грамоты на имя дона Хауме де Сантанхель, для чего потребовалось дать на лапу писцу и подмазать стряпчего.
Плыли мы при попутном ветре, не тревожимые бурями, и через три дня высадились на берег в Кадисе, и должен сказать вашей милости, что общество , i дона Хуана доставляло наслаждение и назидание всем, кто его знал, а когда порою он высказывал мне, соучастнику его в тайном бегстве, какие-либо свои мысли, все они казались мне в высшей степени разумными и основанными на глубоком знании жизни, что еще усугубляло желание вызывать его на разговоры о самых разных предметах.
После долгого размышления дон Хуан пришел к выводу, что в дальнейшем уже не сможет жить в Португалии под именем Педро де Аранда, принадлежавшим мориску-еретику и беглому с галеры, ибо это, разумеется, вскоре станет известно лиссабонской инквизиции, и он, рискуя тем, что его могут схватить, решил появиться у себя дома переряженным, намереваясь забрать жену и дочь, спасти, что возможно, из имущества и уехать туда, где никто его не знает и где он сможет жить под своим новым именем как дон Хауме Сантанхель.
О той поре в Кадисе не стояло на якоре ни одного судна, готового отплыть в Португалию в ближайшие пять дней, и я, сообразив, что вести из Валенсии достигнут Лиссабона не позже как через неделю и что дон Хуан, которому тогда минул семьдесят один год, не в состоянии выдержать долгую скачку от Кадиса до Лиссабона, предложил устранить эту помеху и препятствие тем, что он, мол, мог бы доверить мне вывезти из Лиссабона его семью и имущество. Я пообещал оберегать и охранять обеих женщин, пока не доставлю их в то место, какое он изберет для жительства, и, прежде чем он успел вымолвить хоть слово, я прибавил, что, ежели он считает себя моим должником, то лучшей платой мне будет его полное доверие. Он тотчас согласился, снова рассыпаясь в изъявлениях благодарности,— разумеется, он доверяет мне совершенно и нисколько не опасается, что я могу не исполнить своих обещаний; обдумав не спеша, что ему больше подходит, старик сказал, что хотел бы ждать своих близких в Мадриде или в Толедо, где у него есть друзья настолько могущественные, что не побоятся укрыть его, тем паче под другим именем.
Еще прежде он мне рассказывал, что один из лучших его друзей — это английский врач Гарвей 76 и что в Голландии со времен его странствий по Европе у него есть немало знакомых также среди астрономов и географов; и поскольку в тот тысяча шестьсот девятый год Филипп III согласился на перемирие и пожаловал кое-какие права голландцам и фламандцам, я посоветовал дону Хуану отправиться лучше в Амстердам и там ждать жену и дочь — там он сможет снова заняться своей медициной, не скрывая имени своего и родины, не опасаясь святейшей инквизиции, и не приДется ему менять свои привычки из боязни оказаться на примете у злопыхателей. Я сказал, что, когда выеду в Лиссабон, он тут может сесть на первое же судно, отправляющееся в северные моря; стали мы обсуждать, как лучше поступить для осуществления моего замысла, было высказано много разных доводов и мнений, пересказывать кои нет смысла; и я увидел, что старик весь во власти колебаний и страхов и склоняется все же к тому, что ему лучше остаться в Испании; в общем, чтобы заставить его преодолеть малодушие, пришлось мне потратить немало усилий, и в конце концов мы порешили сделать так, как советовал я.
76
ар вой (Харни) Уильям (1578 1657) — основатель современной физиологии и эмбриологии, создатель учения о кровообращении Подвергался гонениям церкви.