намеченной цели и, с трудом выползши на более или менее твердую почву (а
это действительно оказался крохотный островок), облегченно перевести дух.
Какое-то время я просто приходила в себя, стараясь осознать произошедшее
и поверить в то, что так нелепо попалась. Потом, как водится, поругалась, грозя
страшными карами неизвестному гаду, благодаря которому оказалась на краю
света. Затем обнаружила, что во время насыщенного монолога я, как обычная
светская дама, совершенно машинально пытаюсь привести изгаженное платье в
порядок и разгладить многочисленные складочки на испорченном подоле, но
быстро опомнилась и, поднявшись со склизкой кочки, торопливо огляделась.
Пора бы понять, куда меня занесло…
Ну так и есть – болото. Бескрайнее море вяло колыхающейся воды, тут и там
прореженное грязевыми кочками с гордо торчащими пучками пожухлой травы.
Группка чахлых кривых деревьев, виднеющаяся вдалеке. Поваленные, наполовину заросшие мхом стволы, коричневато-зеленого цвета ряска, заполонившая собой большую часть поверхности воды. Немалая проплешина в
том месте, где я только что проплыла. Несколько крохотных островков, похожих
на тот, который удалось оккупировать мне, причем некоторые из них вроде
соединялись неким подобием травяных дорожек. Такие же чахлые, почти
лишенные листьев кусты, как будто обгрызенные голодными зайцами. Полное
отсутствие ветра. Густой аромат гнили, тяжелым смрадом повисший во влажном
воздухе. Низкое мрачное небо, до самого горизонта затянутое темными тучами.
А посреди всего этого «великолепия» – я в своем некогда белом платье, повисшем теперь немытой половой тряпкой; с роскошной грязевой «короной» на
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
4
мокрой голове, облепленной приобретшими совершенно новый оттенок
локонами; в щедрых разводах грязи на таком же мокром лице; с абсолютно
неработающими Знаками и со стремительно разрастающимся раздражением в
бурно вздымающейся груди.
– Прекрасно, – зло повторила я, чувствуя, как пятки медленно погружаются в
опасно продавливающийся мох, а вокруг них тут же образуется холодная лужа.
– Просто прекрасно! Интересно, кого мне надо за это благодарить?!
Отступление 1
– Ну и как тебе свобода? – насмешливо интересуется у брата Владыка
Ночи, возлежа на раскаленном добела валуне.
Белокрылый Бог, устроившись по соседству на покрытой мягким мхом
кочке, равнодушно пожимает плечами.
– Еще не понял. Все слишком быстро изменилось.
– Неужели жалеешь?
– Нет. Но после стольких веков странно видеть, что мое присутствие в
мире хотя бы какое-то время не потребуется.
–
Потребуется,
потребуется,
–
ворчливо
отзывается
Айд,
переворачиваясь на живот и свешивая с валуна когтистые лапы. В обличье
Зверя он выглядит жутко, но Светлый давно привык. И на идущий от
звериного тела безумный жар, от которого сгорали даже пылинки Вечности, уже не реагировал. – Твои человечки и сейчас наверняка пищат, ноют и
просят, просят, просят… как будто сами уже справиться не могут! То ли
дело мои! Лишний раз даже ртов не раскроют! Настоящая идиллия!
– А у тебя разве кто-то еще остался? – насмешливо поворачивает к нему
прекрасное лицо Аллар. – Еще не всем головы поснимали?
Зверь только отмахивается.
– Демонов всегда будет вдосталь, как бы ни изменился мир. И так все
Подземелье забито – скоро не буду знать, куда девать. Если бы не новый
помощник, не лежать бы мне тут с тобой, скучая на пару. До сих пор бы
разгребал ту свалку, что осталась после последней Игры, и думал, куда бы
пристроить некоторых особо рьяных… хотя нет, я уже придумал и даже
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
5
почти осуществил эту идею. Осталось только кое-что закончить. Кстати, хочешь, поделюсь кадрами? Их у меня теперь мно-о-го…
– Нет, пожалуй, – после недолгого раздумья отказывается Светлый. – С
твоими кадрами всегда возникают проблемы.
– Ну и ладно, – широко зевает Айд и, поджав переднюю лапу под себя, устраивается поудобнее. – Нет, а все-таки не зря мы с тобой вернули миру