Отец Людвиг вышел из-за дерева, махнул рукой послушнику, чтобы исчез. Улыбнулся и поклонился посетителю: сделал жест, который можно было расценить как желание благословить, но молодой человек никак не отреагировал на него, и духовник указал ему на скамейку под кипарисом.
Карл подождал, пока духовник сядет, и опустился рядом.
Отец Людвиг первый нарушил молчание:
— Мне передали, что у вас есть ко мне какое-то дело…
Карл огляделся по сторонам и, не увидев никого, придвинулся к священнослужителю и спросил шёпотом:
— Видели ли вы чёрный тюльпан?
Какая-то тень промелькнула в глазах отца Людвига. Но только на секунду, потому что и дальше смотрел вопросительно и остро. Если он знал пароль, то проявил удивительную выдержку.
— Ну а если и видел? — еле пошевелил губами.
— Неужели вы не припоминаете?
Кожа на черепе отца Людвига разгладилась. Он улыбнулся Карлу, как ребёнку, казалось, сейчас погладит его по головке.
— Я уже вышел из возраста, когда играют в прятки. Меня интересуют только книги.
— Но вы должны помнить пароль, который дал вам Кальтенбруннер! — не выдержал Карл. — И назвать мне две цифры шифра.
Отец Людвиг и дальше продолжал смотреть кротко.
— Но я никогда в жизни не видел Кальтенбруннера, если вы имеете в виду того… — неуверенно качнул головой.
— Да, обергруппенфюрера Эрнста Кальтенбруннера, — подтвердил Карл. Позиция монаха обескуражила и одновременно разозлила его: зачем же играть? — Вам доверили тайну государственной важности, и вы должны назвать мне две цифры.
Кожа на черепе монаха собралась в морщинки.
— Цифры шифра? — проворчал. — Вы имеете в виду… — Вдруг взгляд его просветлел: отец Людвиг вспомнил или наконец сообразил, что от него хотят. От банковского шифра?
Карл кивнул машинально и, увидев, как загорелись глаза монаха, пожалел, что сразу выдал себя.
— Я не знаю, что означают эти две цифры, вы должны назвать их, и все, — попробовал исправить ошибку Карл.
— И кто же послал вас ко мне?
— Не имею права назвать.
Церковник посмотрел на него вопросительно. Задумался, не отводя глаз. Неожиданно спросил:
— Вас послали только ко мне? Или ещё к кому-нибудь?
— Вы хотите знать больше, чем вам полагается, — улыбнулся Карл.
Монах сокрушённо покачал головой.
— Вы ещё совсем молодой человек, и так мне…
— Цифры! — жёстко оборвал его Карл.
Наверно, отец Людвиг принял решение, так как погладил ладонью череп и произнёс примирительно:
— Хорошо. Но нам придётся проехать тут недалеко… километров тридцать… Я сам отвезу вас.
— Зачем? Неужели вы не помните цифры и пароль?
Монах улыбнулся. Теперь его глаза не скрывались за веками, смотрели приветливо, открыто.
— Мне приятно видеть вас, юноша, одного из нашей молодой гвардии. И я не отпущу вас так, у нас есть райский уголок, поедем, поужинаем, поговорим…
Карл хотел отказаться, сославшись на то, что его ждут, но церковник смотрел действительно приветливо, в конце концов, он мог ставить условия — если не захочет назвать цифры, его не заставит сделать это сам папа римский!
— Но у меня мало времени, — все же попытался возразить Карл.
— Вы не один в Ассизи? — спросил отец Людвиг.
Какой-то подводный риф скрывался в этом вопросе, и Карл на всякий случай соврал:
— Те, кто послал меня, считают, что такое деликатное дело нельзя поручать нескольким.
— Естественно, — подтвердил отец Людвиг. — Поехали, мой юный друг, — сказал льстиво, будто Карл и на самом деле был дорогим гостем. Пошутил: — Вы знаете, тяжело расставаться с тайной, которую сохранял столько лет.
Карл кивнул. Монах был прав, и было бы нелепо отказываться от приглашения.
Отец Людвиг провёл его через парк к монастырским хозяйственным постройкам и попросил подождать возле ворот. Сам вывел из гаража неновую уже машину, подозвал служителя и что-то сказал ему. Служитель направился к телефонной будке, монах выехал на «форде» за монастырские ворота и пригласил сесть Карла. Повёл машину по узким безлюдным улочкам. Они обогнули город и выскочили на шоссе, вдоль которого тянулись виноградники и оливковые рощи. «Форд» надрывно ревел, взбираясь на гору, оставляя за собой шлейф белой пыли.
— У меня, — небрежно кивнул головой отец Людвиг, — там есть прекрасное вино. Такого в Италии нигде больше не найдёте.
Пошёл одиннадцатый час, а Карл все не возвращался, и Аннет стала волноваться. Гюнтер не подавал вида, но и он тоже забеспокоился: может быть, им следовало идти вдвоём, по крайней мере, прикрывал бы Карла.
В двенадцать они уже поняли: что-то случилось. Аннет предложила сообщить полиции, но Гюнтер, резонно ссылаясь на происшедшее в Загене, отказался.
Карл не появился и утром. В шесть Аннет постучала Гюнтеру в номер — она не ложилась всю ночь, и они вышли на улицу.
«Фольксваген» стоял там, где его поставили вчера вечером. Гюнтер обошёл вокруг него, зачем-то постучал ключами о стекло и предложил:
— Ты пойдёшь в полицию и спросишь о Карле. Не называя фамилии Пфердменгеса.
— Почему?
— Возможно, мы зря волнуемся и вмешательство полиции испортит Карлу всю игру.
— Но он мог хотя бы позвонить…
Гюнтер только развёл руками. Да и что ответить?
Сонный карабинер долго не мог понять, что надо этой красивой синьорине. Поняв, отрицательно покачал головой. Ночью не произошло никаких случаев, никто не звонил, и все в городе спокойно.
Как зовут синьора, который пропал? Карл Хаген, швейцарский подданный? Странно, а сколько ему лет? Боже мой, карабинер подмигнул; в таком возрасте парни иногда знакомятся с девушками и не спешат домой. Нет, он не настаивает на своей версии и не хочет огорчать синьорину, но пусть она подождёт.
Что ж, в этом совете было рациональное зерно, однако полицейский не знал, куда и к кому пошёл Карл Хаген. А она знала и не могла не представлять историй одна другой страшнее, и, если бы не было рядом Гюнтера, не выдержала бы и уже давно побежала к отцу Людвигу.
В восемь часов Гюнтер предложил позавтракать, и Аннет согласилась только потому, что не могла больше терпеть вынужденную бездейственность — почти ничего не ела и смотрела на Гюнтера, удивляясь: как мог он жевать и пить, да ещё и подтрунивать над итальянской кухней?
Опорожнив чашку кофе, Гюнтер вытер губы бумажной салфеткой и сказал:
— Насколько я понимаю, у нас есть два выхода: или идти к этому Пфердменгесу, или отыскать того… послушника и попробовать выведать у него что-нибудь.
— Да, конечно, — одобрила Аннет.
— И в том и другом случае будет лучше, если сделаешь это ты.
— Я? Но что я могу? — испугалась Аннет. Сама мысль о том, что надо идти к этому страшному Пфердменгесу, которого не видела, но уже считала страшным, была ужасной. — Да, что я могу? — повторила прищурившись.
— Если пойду я, он поймёт, что тут что-то нечисто, — объяснил Гюнтер весомо. — Но сейчас мы ещё не будем беспокоить Пфердменгеса. Попробуем обработать послушника. Ну, тебе известно, как действовать… — не выдержал, чтоб хоть немного не отомстить. — Всякие там женские фокусы. Значит, так… Тебе необходимо увидеть отца Людвига. Но перед этим хочется узнать, как вести себя с такой высокой особой. Какие у него привычки, где был вчера, что делает сегодня? Да и вообще сама увидишь…