Выбрать главу

— Ещё сегодня можем попасть с Рим.

— Лучше переночевать в Терни, — возразила Аннет. — Посмотри на себя — измученный! Зачем спешить?

— Старый пройдоха может предупредить своего кузена, чтобы не доверял нам… объяснил Карл. — Мы не имеем права терять время, ты останешься с машиной, поедешь потихоньку домой, а мы…

— В Африку? — взволнованно воскликнула Аннет. — Ты сошёл с ума! Ну их к чертям, эти деньги, если из-за них столько мук.

— Мы журналисты, — сказал Гюнтер, — завтра посетим посольство, визу нам должны дать без осложнений.

— Тогда и я полечу с вами! — решительно заявила Аннет.

Карл взял руку Аннет. Держал, ощущая лёгкое дрожание.

— Ты же хотела побегать по музеям, — посмотрел ей в глаза. — Кроме того, могут быть осложнения с визой. Нам легче — у Гюнтера тоже есть журналистское удостоверение, я устроил ему его, и у нас, думаю, осложнений не будет. А ты поезжай во Флоренцию. Ты же умеешь водить автомобиль.

Аннет сердито выдернула руку.

— Так бы и сказал: не с кем оставить машину.

Итальянская старина уже утратила интерес для Аннет, но она не призналась в этом.

Девушка топнула ногой в сердцах, посмотрела на пол и вспомнила прикованного к стене отца Людвига.

— Монаха теперь не стоит оставлять прикованным, закройте его — и все…

Карл заглянул в холодильник. Достал бутылку молока. Отпил и сказал, как бы между прочим:

— Знаете, что он делал? Из того вальтера стрелял в меня. Вчера вечером. Любопытная забава. Открываются двери, он садится в большой комнате и говорит, что сейчас будет расстреливать меня. У святого отца твёрдая рука, всаживал пули за несколько сантиметров от головы. Видели, там деревянная стена, вся изрешечена. Постреливали на досуге бывшие эсэсовцы…

— И ты хочешь, чтобы я ему простил? — криво усмехнулся Гюнтер.

Аннет неуверенно пожала плечами:

— Как знаете…

— Ну вот и хорошо, — смягчился Гюнтер. — А теперь двинулись…

После итальянской жары африканское солнце не очень удивило Карла и Гюнтера. Поразила их буйная растительность большого города Центральной Африки, столицы государства, роскошь его европейских кварталов. Думали, небольшой, грязный, одноэтажный город, а центр его был многоэтажным с широкими асфальтированными улицами, сотнями машин новейших марок, большими магазинами. На первоклассный отель решили не тратиться, остановились по рекомендации местного чиновника, который летел вместе с ними, в небольшом пансионате. Переоделись, и Карл предложил сразу же двинуться на поиски Людвига Пфердменгеса.

Ещё в дороге они разработали план действий. Каждый, кто был хоть немного знаком с тогдашними делами в Африке, не мог не догадаться, каким ветром и зачем занесло туда бывшего штандартенфюрера СС. В стране, куда они прилетели, то в одной, то в другой провинции вспыхивали восстания. Против партизан действовали разные отряды карателей и наёмников, и штандартенфюрер СС с его опытом был, безусловно, находкой для разных авантюристов, боровшихся за власть и пытавшихся подавить народное движение.

Как и где искать Пфердменгеса, с чего начинать? Может, он вообще на нелегальном положении. Карл и Гюнтер решили действовать через журналистские круги. Нет людей более осведомлённых, нежели газетчики, а Карл принадлежал к их клану. У Гюнтера тоже были документы одной из бернских газет — перед швейцарскими журналистами должны были открыться двери всех редакций.

Сотрудники местной газеты их встретили приветливо. Редактор извлёк бутылку виски и пообещал освободиться через час, а пока что поручил гостей долговязому брюнету лет тридцати, носатому и худощавому. Казалось, он был сплющен с боков и стыдился этого, потому что какая-то стыдливая улыбка все время кривила его губы.

— Жорж Леребур, корреспондент «Пари суар», — отрекомендовался он и добавил, что рад видеть людей, которые ещё вчера ходили по бернским улицам: пожаловался на тоску, жару и отсутствие порядочного общества.

— Ничего себе тоска, — не поверил Карл. Он держал свежий номер местной газеты, где сообщалось о партизанском движении в одной из провинций. — Война обостряется!

— Тут всегда стреляют, — безразлично махнул рукой Леребур.

— Очень интересно, — Карл ткнул пальцем в газету, — во главе восстания стал бывший министр просвещения и искусств. Если уж такие люди берутся за оружие…

Скажу вам откровенно, — сказал Леребур, — у них есть основания браться за оружие. Впрочем, увидите сами. Я здесь уже три года и, вероятно, смотрю на здешние события предубеждённо.

— Три года! — удивился Гюнтер. — Наверно, знаете здесь все вдоль и поперёк?

— Это не так просто, — снисходительно улыбнулся Леребур. — Территория государства огромная.

— Есть где воевать! — засмеялся Карл. — И за что…

— Конечно, — подтвердил Леребур. — Не случайно проклятые янки повадились сюда. Не люблю их. Где только можно поживиться, непременно сунут свой нос. Уран, кобальт, промышленные алмазы… Я уже не говорю о меди, такой богатой руды нет нигде.

— Ясно, — отметил Гюнтер, — поэтому здесь и неспокойно. Кстати, вы должны знать всех местных знаменитостей, не встречалось вам имя Пфердменгеса?

— Полковник Людвиг Пфердменгес? — переспросил Леребур. — Эта фигура довольно одиозная. Но откуда вы знаете его? И зачем он вам?

— Пфердменгес — бывший штандартенфюрер СС, — объяснил Карл, — а наша газета изучает биографии некоторых эсэсовцев…

— А-а… — неопределённо промычал Леребур. — Здесь до черта всякой дряни, слетаются, как мотыльки на огонь. — Внезапно завёлся, даже завертелся на стуле. — А это вы здорово придумали: интервью с бывшим штандартенфюрером, ныне полковником наёмников! Прекрасная параллель. Находка для левой прессы…

— Как нам увидеть этого Пфердменгеса? — спросил Карл.

Леребур уставился на него, как на заморское чудо. А затем весело засмеялся.

— Вы спрашиваете так, будто полковник Пфердменгес живёт в двух шагах и вся сложность заключается в том, как представиться ему. Даже я не знаю, где он, а я, кажется, знаю здесь все. Кроме того, если так вот прямо начать узнавать о местопребывании полковника, можно получить пулю в живот…

— Вы не получите, — сказал Гюнтер уверенно.

— Ну от этого никто не застрахован, — возразил Жорж, но видно было, что сказал это только для проформы, потому что добавил хвастливо: — Вот что, коллеги, я присоединяюсь к вам и скажу откровенно: вам повезло, что встретили меня. Что касается карателей или наёмников — все рты сразу закрывают. Вы слыхали о Момбе? — спросил вдруг.

Гюнтер кивнул.

— Пройдоха, старый лис! — Леребур завертел головой. — Я попробую устроить встречу с ним.

— Зачем? — не понял Карл.

Леребур посмотрел на него удивлённо. Вдруг шлёпнул себя ладонью по лбу.

— Извините, я ведь забыл сказать, что Пфердменгес, по существу, правая рука Момбе.

Организация встречи журналистов с кандидатом в премьеры оказалась не таким уж тяжёлым делом: Момбе стремился завоевать популярность и не пренебрегал никакими средствами. Интервью же с французским и швейцарскими журналистами было для него просто находкой.

В точно назначенное время машина Леребура остановилась возле роскошного особняка за густо посаженными пальмами.

Слуга в белом смокинге провёл их в большую комнату с полузашторенными окнами и вентиляторами под потолком. Кандидат в премьеры заставил их немного подождать. Наконец слуга открыл двери, и в комнату зашёл Момбе. Он крепко пожал руки журналистам, пригласил к столу с бутылками.

— Прошу, господа, без церемоний, — сказал Момбе, широко улыбаясь. Налил всем, подчёркивая свою демократичность. — Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы, господа, но давайте вначале выпьем за моих несчастных соотечественников.

Он встал в театральную позу. Гюнтер улыбнулся: бездарный актёр, все у него рассчитано на внешний эффект.