Немного утешала только относительная успешность импровизированного испытания. Умертвие смогло противостоять в рукопашной сенину. Пусть не на равных, но лучше, чем смог бы сам маг, ведь скорость и сила существа определялась, в первую очередь, мощью и мастерством некроманта, а не ограничениями плоти. С доведением проекта до ума ситуация должна была еще улучшиться.
Еще одним выводом, последовавшим из скоротечной схватки, стала необходимость как-то залегендировать Печать поглощения. Хотя ее эффективность в мире шиноби обещала быть не столь велика, как в Каирне, отказываться от любимого заклятья маг не собирался. В конце концов, пусть печать и не быстрая, зато не за горами тот день, когда он сможет ее растягивать на десятки метров. А пробежать такое расстояние под воздействием Смерти сможет далеко не всякий шиноби.
Вот только, результат последовавших за этими выводами рассуждений был еще одной причиной сегодняшнего плохого настроения мага.
В этой жизни было не так уж много вещей, которые по-настоящему раздражали Варкастера. И одной из них был Джирая, его крестный. Конечно, насколько выражение «вещь» применимо к одному из сильнейших шиноби Конохи, сенину и учителю его отца. Шумный и дурашливый, нелогичный и приставучий, этот человек сочетал в себе сразу все черты, которые маг терпеть не мог в людях. Вишенкой на торте этой неприязни было собственное имя мага — Наруто.
Его прозвище в прошлом мире — Варкастер — было довольно многогранным. Не то Ульгрим, с чьей подачи оно возникло, плохо знал старое наречье, из которого позаимствовал слова, не то специально так сделал, но артикль, долженствующий уточнять значение имени, он потерял. В результате, прозвище мага могло толковаться от банального «боевой маг» до «тот-кто-начинает-войны» или «заклинатель битв». Подобная семантика странным образом импонировала Безымянному, с охотой принявшему прозвище.
Узнать, что в этой жизни ему придется откликаться на название рыбного рулета, было неприятно.
Полученное позднее знание о том, что его назвали все же не в честь еды, а литературного персонажа, ситуацию ничуть не улучшило. Ознакомившись с первоисточником, маг остался в крайнем недоумении. Восторженный и туповатый главный герой «Повести об отважном ниндзя» раздражал некроманта, а описанная история вгоняла рациональный разум Варкастера в ступор своей нелогичностью и наивностью. Это ощущение, сложившись с впечатлением от Джираи, автора данного опуса, окончательно кристаллизовало неприязнь мага к крестному. К счастью, не считая раннего детства, еще до академии, тот появлялся у них очень редко, практически не пересекаясь с магом.
Тем неприятнее был тот факт, что магу сейчас приходилось самому искать с ним встречи.
За размышлениями Варкастер дошагал до очередного сэнто — общественной бани. Это был уже четвертый сэнто, который он сегодня обошел, но в предыдущих были либо смешанные дни, либо чисто мужские. Источником же вдохновения для автора прославленной «Ича-ича» служили исключительно женщины. Желательно, как можно менее одетые.
С таким понятием как «вдохновение», Варкастер был знаком не понаслышке. На него оно обычно накатывало в разгар самых тяжелых битв, когда маг оказывался на грани поражения, невзирая на всю свою силу. Тогда его разум, отбросив все догмы и правила, на ходу порождал настолько безумные магические конструкции, что, зачастую, некромант не рисковал их активировать еще хоть раз.
Но вот какое отношение к вдохновению имеют обнаженные женщины, маг осознать категорически не мог. У него подобный вид вызывал лишь прилив гормонов — глупое тело не желало довольствоваться ролью проводника воли и магии, тщетно пытаясь заставить некроманта выполнять заложенную природой программу.
На этот раз ему повезло. В этом сэнто был как раз женский день.
Необходимость выискивать Джираю подобным способом была еще одной причиной плохого настроения мага. Однако из рассказов отца он знал, что выловить сенина, когда он в деревне, было проще всего именно за подглядыванием. В остальное время прославленный писатель имел привычку исчезать в неизвестном направлении. Привлекать же отца только для того, чтобы связаться с Джираей, Варкастеру не хотелось.
Итак, сэнто с женским днем он нашел. Оставалось найти наилучшую наблюдательную позицию и надеяться, что на ней отыщется и Джирая.
***
Волнующие изгибы обнаженного женского тела. Капельки воды на атласной коже. Прозрачная, но исходящая паром вода, дразнящая намеком на скрываемые ей формы. Прядка волос, прилипшая к изящной ключице. Джирая мог бы часами воспевать эту картину. Зрелище купающихся прелестниц — чарующее, пленительное и прекрасное.