Да только толку все одно мало. Лезут, лезут нехорошие люди как мыши, как крысы в зону обетованную, и нет от них спасения, нет средства, не вытравить их уже ничем.
Тогда в правительственных кругах вдовесок порешили считать анклав вокруг столицы объектом повышенного внимания, выпустили соответствующее постановление и распорядились, что леса и поля, рядом лежащие, являются отныне террозоной.
Как пошло решение в жизнь, так и посыпались тут же поезда с откосов, зазвенела взрывчатка по окрестным городам и весям, полетели в воздух супермаркеты и кинотеатры... Ну в общем, лучше б ничего не трогали, было бы как было.
А попасть теперь в столицу, хуже, чем за границу.
Кто посмелее, понаглей, так норовит первым проскочить, еще по солнцу рассветному, когда понты -полицейские на трассе - сонные еще и невнимательно к документам присматриваются. А то сунешь всем охранникам редутным по денежке небольшой, да и немаленькой, глядишь - уже и в стольном граде великом автотрассы бороздишь. Не нагло, конечно, не выпячивась, осторожненько правила соблюдая, да за другими машинками местными припрятываясь на всякий случай, - береженного оно и Господь бережет.
А еще лучше притулиться где-нибудь во дворике, да вздремнуть часик, а то и два, когда Московья транспортом утренним заполнится, а то ведь номерочки чуждые, каждый рядовой тормознуть захочет, бывает что и денежкой даже большущей не отделаешься, прицепится - и не за что поганый не отпустит, привяжется и то ему покажи, и здесь открой, пока все что есть не вытянет все мало!
Только дюже опасно ранним утром на большом тракте появляться, коль машинка не мощная, скорости не дает, запросто "подорожники" - бандиты, прижмут к обочине, а уж тогда лопочи чего - не лопочи, прихватят, - будь здоров! Этим и сам все выложишь и счастлив будешь, как кенар, что жить остался. Разбойнички, одно слово! Им человечку голову смахнуть, что курице, а то и того легче.
Венчик обладал и заветной визой, и московскими номерами - его, по всем законам, без досмотра должны пропускать по "чистой" полосе, где мчалась вся москва "свободная" - "биз-чин"-ная элита, то есть бизнесмены и чиновники.
Стрингер себе ксиву капитальную справил - сворочал ему документы по старой памяти знакомый полковник из ГУВД. Пол-ящичка коньячка под судачка жареного с лимончиком в парной и - дело в шляпе! Без бумажек с печатями Веня бы помер давно.
На любом посту, при любом досмотре, где бы ни был, - отобрали б все добро, да еще бы так отпиндячили, все пути - дороги б позабыл. А с ксивой красивой - человек! Не человек - человечище, матерый человечище!
Но на всякий крайний Венчик не спекулировал своими возможностями правила соблюдал безукоснительно, понтов внимательно выслушивал, не перебивал, не в жисть не перечил, иногда копеечку одну-другую предлагал, им ведь приятно, не каждый, документами предохранненый, купюрочкой возблагодарит. Свой брат москвич - и скуповат, и ушл не в меру - не разживёсся на нем особо.
И в этот раз не рисковал Венчик. Тихой сапой подкрался к Редуту, смотрите, мол, любезные, не нарываюсь я, на газ не жму ногой нетерпеливой, окщусь - пристально вглядываться в стекла не заставляю, весь как есть - чист перед законом и представителями его.
Не помогло.
Худой, как сорока, понт омерзительно лениво вскинул черный жезл, ввели такие, показал на "кичу" - отстойник, туда, мол, мой кореш, хороший вертай.
Венька не выругался, хоть забурлило зло, заиграло в фибрах души, аж до селезенки. Терпеть, приказал сам себе, нащупал только в кармашке банкноту, так - на случай всякий.
Понт скурпулезно пролистывал документы - визы, права, свидетельства досмотров, страховки, регистрации, потом молча и сдержано осмотрел агрегат пожилой, начала века "седан", ничего не вымолвил, только кивнул подбородком острым и синим, посиди, мол, здеся, перекури, товарищЪ. И ушел лениво со всем скарбом.
Оборот неважный, прямо сказать, паршивый просто оборот, на такое Веня не рассчитывал и не предполагал, конечно же, такого. До сих пор его если и тормозили, то отпускали быстро и с миром.
Что сейчас нарушил, где ошибся, в чем не прав? Венька пробежал по памяти - все ништяк, нигде не прокололся, не виновен, не виновен, не виновен!
Хотел так и заявить, остановить хотел дрянного служаку, может, купюрку засунуть в папочку его, но понт безмолвно удалялся и ни одним движеньем не дал понять, что может быть другой исход, кроме которого он избрал. Веня стих перед неизвестностью, даже сгорбился от ожидания будущего.
***
Пару часов назад он очнулся с разбитой головой, пунцовым, заплывшим кровью лицом в придорожной каше. Затылок ломило и корежило так, что даже думать было больно. Вспоминать - тем более. С трудом пришел в себя, осознал, что произошло.
Вокруг - словно дьявол танцевал - раздрай необыкновенный, дорогу завалило деревьями, асфальт вздыблен, осколки, части разбитой техники зрелище для высокобюджетного боевика. Понял сразу только одно - пора тикать, чем быстрее, тем лучше.
Повезло - "седан" оказался цел, так и стоял в дальних кустах, где стрингер его припарковал перед началом блистательной операции. Так и поехал - грязный, вонючий, залитый кровью; камеру, видимо, окончательно сдохшую, бросил на заднем сиденье.
Поначалу - оглядывался, волновался, почему сам не знал, но предчувствовал нехорошее, втапливал как мог, благо новенькое покрытие позволяло. Только в московской зоне, где усиленный контроль и видеослежение на дороге, позволил себе остановиться. Под колонкой на сельской окраине кое-как умылся, почистился, простирнул одежду как смог, долго принюхивался вроде попритих запашок нечистот, воды проточной набрал в канистру, спрятался в кустиках - окатился ледяной водой, даже посинел. Похвалил себя Венечка за предусмотрительность - достал из багажника старый спортивный костюмчик с парой белья, что возил на случай командировок и непредвиденных ситуаций, каких в жизни телевизионщика полным-полно.
Решил - главное до Останкино докорябать, содрать гонорар положенный, а там видно будет, с деньгами он сам себе император, спасется как-нибудь. Нюхом чуял, что не кончится историйка на этом, не завершится, будет еще трогательное продолжение, только не хотел, никак не хотел Венечка в таком спектакле дальше участвовать. Он сделал дело -прощайте, всем спасибо, ему пора жизнь новую начинать - толковую, веселую, броскую!
Но чуял стрингер не просто все, ого, как не просто. Интуиция не врала, шептала нехорошие словечки подсознание. Венька топил мысли треклятые, не хотел верить, нёсся в Московию, как в Эльдорадо, мчался за ускользающей своей Шамбалой, ах, надеялся, пронесет как-нибудь, авось, пронесет!
Может и зря надеялся, зря интуицию не слушал.
***
Недалеко от дороги на смотровой площадке стены появилась экскурсионная группа - вальяжные московские школьники вперемешку с любопытными иностранцами.
Мегастон отнимал у туристов ни один день. Здесь одновременно находилось несколько тысяч экскурсий. Любопытные путешественники ходили, ели, спали, ездили - все в бездонных, бесконечных коридорах, залах, помещениях Великого Кольца. Чем выше поднимались экскурсанты, тем более захватывало дух от могучего свершения разума, от близости звезд, неба. Луну поймать запросто можно - одной рукою. Вон она светит себе с краю, болтается, смеется.
Хотя - как кому.
Веня поднимался как-то раз - ничего особенного. Видно далеко, это правда, а желающие могут незадорого взять на время еще и телескоп, бинокль, или подзорную трубу. Но небо над страной обычно серое, низкие облака кругом, поэтому по большому счету, рассматривать нечего. Туман кругом, туман.