Он бросил на меня вызывающий взгляд и снова забегал взад и вперед по комнате.
- Миссис Дакрес, мне нужна ваша помощь. Не сегодня. Который час? Шестой? Значит, завтра. Хотите выполнить для меня кое-какую работу? Завтра вам наверняка будет уже гораздо лучше. Я сам подробнейшим образом ознакомлюсь с делом Либерри. А вы знаете, что можете сделать? Вы можете пойти в редакцию "Комет" и посмотреть в архиве старые номера газеты за 1919 год. Тщательно изучите каждый выпуск. Важно каждое слово! Выпишите мне заголовки и начальные строки каждой новой статьи. Если в этих старых номерах содержится что-то такое, чего нет в полицейских документах, то я хочу это знать! Газеты тогда довольно широко освещали это дело. У нас есть фотографии, - но, вероятно, в "Комет" были и другие, которые мы никогда не видели. Из этой компании - вы уж знаете. Вам все понятно?
- Да. Я начинаю завтра утром и должна все исползать на четвереньках!
Мы все ещё беседовали об этом деле, когда появился Кистлер.
- Ну и ну! Все ещё жива? - спросил он. Он выглядел утомленным и усталым, но улыбался, как всегда, широко и весело. - Мне нужно сегодня вечером опять в редакцию - завтра выпуск. Но я подумал - загляну-ка, нет ли свежего трупа!
- Пока я здесь, вам не следует беспокоиться, - небрежно промолвил Штром.
- В этом я, как раз, совсем не уверен! - У нас тут были всяческие волнения, - быстро доложила я.
- Тихо! - проворчал Штром. - Это служебная тайна!
Что именно он хотел утаить от Кистлера? Эту историю с долговой распиской? Я переменила тему и стала многословно благодарить Кистлера за спасение моей жизни. Он отмахнулся и сказал, что ему это совершенно ничего не стоило. Такое он совершает ежедневно. После этого за него взялся Штром.
Кистлер все рассказал о том, как мы вместе провели вечер понедельника и о том, как взламывали мою дверь.
- Все верно, миссис Дакрес?
- Не отрицаю. - Я устремила на Кистлера ласковый взгляд.
- Что за комплимент! - воскликнул Кистлер, ухмыляясь.
- А теперь вы оба ведите себя прилично! Вэн, я думаю, мисс Санд уже дома. Посмотрите-ка.
- Вы хотите, чтобы я покинул эту комнату? - спросил Кистлер.
- Можете поступать, как хотите.
- Благодарю.
Вошла мисс Санд. Вид у неё был довольно неряшливый, и создавалось впечатление, что она рада возможности немного расслабиться. Рабочий день закончился, и она могла это себе позволить. Такой она понравилась мне намного больше, чем своими судорожными попытками казаться юной и оживленной.
- Садитесь, пожалуйста, мисс Санд, - предложил ей Штром. - Мне нужно ещё раз опросить всех обитателей этого дома, по-отдельности, о событиях, происшедших в понедельник и во вторник утром. Прежде, чем мы начнем, я хотел бы спросить у вас нечто очень важное.
Штром выдержал многозначительную паузу, наклонился вперед и прогремел:
- Почему миссис Гэр вас шантажировала?
Я в своей жизни редко видела такой убийственный эффект от произнесенных слов. Мисс Санд как будто опала, как воздушный баллон, который кто-то проткнул иглой.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Губы мисс Санд шевельнулись, как-будто она хотела что-то сказать. Штром сидел в ожидании. Блеклые губы ещё раз пошевелились. И на этот раз я услышала шепот.
- Откуда вы знаете?
- Следовательно, вас шантажировали! - прозвучал торжествующий голос Штрома.
- Нет...нет...
- Значит, все-таки, нет? Почему же тогда вы платили за свою маленькую комнату по пять долларов, в то время, как миссис Дакрес всего лишь четыре доллара в неделю? Вы же везде могли бы иметь намного лучшую комнату за три доллара.
- Мне...мне...было жалко ее...
- Кого вам было жалко?
- Миссис Гэр...
- Ага - значит, благотворительность?
- Она попросила меня столько платить...сначала я платила меньше, потом она подняла цену.
- Мисс Санд, сколько вы зарабатываете в неделю? Только, пожалуйста, скажите мне правду, так как вы же знаете, что я все равно могу это проверить.
Несчастная женщина в нерешительности сказала:
- Мы не имеем права говорить о своем жаловании.
- За это я беру ответственность на себя. Итак?
- Пятнадцать долларов в неделю.
Услышав о такой нищенской зарплате, я вздрогнула.
- Так, так - пятнадцать долларов в неделю. То есть, за вычетом страховки и прочего - тринадцать долларов, пятнадцать центов.
Она безмолвно кивнула, подняв глаза на полицейского лейтенанта.
- Следовательно, после уплаты за жилье, вам остается на неделю всего восемь долларов и несколько центов. На еду, на проезд, на оплату счетов врача и на одежду. А вы ведь должны быть одеты очень прилично, не правда ли? Не слишком ли широко вы размахнулись со своей благотворительностью?
Бедняжка! Она сидела здесь, перед нами, во всей своей бедности разоблаченная и пригвожденная.
- Не хотите ли получить несколько дней на раздумье, мисс Санд? Может быть, такой промежуток времени освежит вашу память?
- Ради Бога! - невольно воскликнула я. И Кистлер тоже сделал протестующий жест. Штром бросил на нас порицающий взгляд. Он счел излишним нашу сентиментальность.
Мисс Санд выглядела перепуганной. Не означало ли это, что Штром хочет отправить её в предварительное заключение? Что она потеряет свою работу? Она внезапно закрыла лицо руками и начала горько плакать.
С меня было достаточно. Своим ледяным, немилосердным сарказмом лейтенант Штром действовал мне на нервы. Я поднялась с места и встала позади всхлипывающей женщины.
- То, что вас всегда мучило - уже ушло, - успокаивающе сказала я этой несчастной. - Миссис Гэр умерла. Но я никогда не считала вас ответственной за эту смерть.
Мисс Санд снова спрятала руки в подол своего платья. На её лице появилось выражение ненависти.
- Она умерла! Она, наконец, умерла! Я рада этому! - Ее слова звучали вызывающе. - Она умерла - но для меня она продолжает жить! Я должна была знать, что однажды все обнаружится! Я пыталась себя обмануть. Я была настоящей дурой! Она владеет мной - мертвая или живая! Пока я однажды не покончу собой. Она владеет мной - с того самого дня, когда я...когда она...когда она привела меня в этот ужасный дом.