Глава третья
МЕЖДУ ДВУМЯ ВОЙНАМИ
Главное управление иначе называлось оперативным. Оно руководило военными учениями в округах, штабными играми, известными Царскосельскими манёврами под столицей, на которых в обязательном порядке присутствовал сам государь. Через Главное управление Генерального штаба проходила разработка совершенно секретных планов на случай возможных войн.
Михаил. Васильевич оказался на новой должности, как на «своей». При разработке документов к его голосу прислушивались старшие начальники, которые прониклись к подчинённому генералу немалым доверием за широту его познаний, немалый военный и армейский опыт. За способность, наконец, мыслить стратегически. В Главном управлении говорили:
— Алексееву долго у нас не работать. Вырос из должности...
— Он же готовый начальник штаба военного округа у государственной границы...
— Теперь с оперативной работы его на профессорскую в Николаевскую академию никак не сманить...
Алексеев был последователен в признании вероятных союзников и противников России в будущей большой европейской войне. Он считался откровенным «противником» Германии, в которой видел главную военную опасность для Отечества. Не случайно Михаил Васильевич говорил сослуживцам:
— Германия в своей основе имеет Прусское королевство. А Пруссия ещё с Семилетней войны стремилась к территориальным захватам. Историю, господа, забывать нельзя... Но Алексеев не мог не знать о том, что официальный Берлин долгое время искал путей политического сближения с сильной Российской империей. За сближением на дипломатическом поприще должно было последовать сближение в военных вопросах.
Свидетельства таким «поискам» появились вскоре после завершения Русско-японской войны. Даже несмотря на то, что Берлин в той войне явно «маячил за спиной Страны восходящего солнца».
Берлин искал союзников. Не случайно в октябре 1907 года появился на свет секретный протокол между Россией и Германией по Балтийскому вопросу, подписанный в Санкт-Петербурге. От России - товарищем министра иностранных дел К. А. Губастовым. От Германии - статс-секретарём (министром) иностранных дел бароном фон Шеном.
Балтийский протокол практического значения не имел. Но когда впоследствии о нём стало известно, генерал Алексеев на одном из служебных совещаний заметил:
— Наша держава могла оказаться втянутой в неприятности на балтийских водах.
— Но протокол реализации не получил.
— Пусть так. Берлин пустых для себя договоров не заключает...
Любопытно, что пятидесятилетний генштабист уже тогда привлекал к себе внимание людей, которым было суждено стать его сподвижниками по Белому движению. Именно благодаря их воспоминаниям до нас дошли характеристики Михаила Васильевича Алексеева.
Крупнейший военный историк, теоретик русского Зарубежья, белоэмигрант Н. Н. Головин хорошо знал Алексеева лично. Их близкое знакомство состоялось тогда, когда Головин в годы Первой мировой войны длительное время исполнял должность генерал-квартирмейстера Ставки Верховного главнокомандующего. Он писал:
«...Генерал Алексеев являлся выдающимся представителем нашего Генерального штаба. Благодаря присущим ему глубокому уму, громадной трудоспособности и военным знаниям, приобретённым им самим в индивидуальном порядке, он был на голову выше остальных представителей русского Генерального штаба».
В этой оценке обращает на себя внимание то, что Головин подчёркивает: обширные, энциклопедические познания в военных науках Михаил Васильевич приобрёл в «индивидуальном порядке». То есть он всю свою сознательную жизнь занимался самообразованием, познавая то, что не дала ему даже Николаевская академия Генерального штаба.
Генерал А. С. Лукомский, воевавший в годы Гражданской войны на Юге России, став белоэмигрантом, писал в своих мемуарах об Алексееве довольно много.
«Отличаясь громадной работоспособностью и пунктуальностью при выполнении работы, генерал Алексеев являлся образцом, по которому старались равняться и другие участники полевых (инспекторских. - А.Ш.) поездок. Играло здесь роль, конечно, и то, что, хотя во всех этих поездках генерал Алексеев являлся якобы равным со всеми другими участниками поездки, получая и выполняя одинаковые с другими задачи, он, будучи ближайшим помощником начальника Генерального штаба, являлся фактически лицом, которое влияло на аттестации участников поездок и от заключения которого могла зависеть дальнейшая служба и старших, и младших офицеров Генерального штаба».