При наличии высокой интеллектуальной одаренности это небожители и аристократы духа (Ньютон, Кант, Спиноза, Тейяр де Шарден), творцы высоких абстракций и изысканных парадоксов, в разреженном воздухе которых трудно дышать обычному человеку. Великие реформаторы и революционеры, готовые во имя торжества своих идей, всегда однозначно понятых, перерезать глотку всему человечеству, тоже очень часто из их числа. Все почти непреклонные фанатики от религии и политики – Кальвин, Робеспьер, Ленин, Троцкий – подпадают под эту категорию. В скобках заметим, что с вождем мирового пролетариата все обстоит не так просто: ленинская взрывчатость и брутальность позволяют заподозрить в нем скорее эпилептоида, но шизорадикал здесь, несомненно, тоже присутствует.
О содержании шизоидной психики вообще говорить очень трудно, так как поведение шизоидов не дает о нем, как правило, никакого представления. Здесь как никогда уместно высказывание Кречмера о том, что «многие шизоиды подобны лишенным украшений римским домам, виллам, ставни которых закрыты от яркого солнца, но в сумерках их внутренних покоев справляются пиры». Это тем более справедливо, что даже в том случае, когда вы имеете дело со сравнительно примитивной натурой, лишенной высоких интеллектуальных порывов, вы все равно моментально натыкаетесь на некую неистребимую грань, разделяющую личность надвое. Поверхность и глубина, очевидное и подтекст... Казалось бы, никаких подземных источников нет и в помине, а вот на тебе: за кадром упорно остается нечто неуловимое, прячущееся от яркого света. Возможно, все дело в особенностях глубинной организации психики. Циклотимик в каждый отдельно взятый момент занят чем-то одним, вполне определенным (это было показано в психологических исследованиях). Его внимание хорошо распределяется во времени, но с трудом – в пространстве. Шизотимик же, напротив, легко растекается мыслию по древу: одновременно читает и слушает, поддерживает беседу, а думает при этом о своем. Со стороны это выглядит как отрешенность.
Очень важно помнить, что большинство шизоидов крайне своеобразно приспосабливаются к действительности. Мир для них предстает отраженным в кривом зеркале: отдельные части они видят отчетливо, но вот пропорции между этими частями искажены до неузнаваемости. Особенно трудно им проникнуть в душевный мир других людей; как раз тут проходит, если можно так выразиться, фундаментальный водораздел между особенностями циклоидной и шизоидной психики. То, что у циклотимика получается само собой, требует от шизоида поистине титанических усилий. Чужие переживания для него – тайна за семью печатями. Кречмер назвал эту их специфическую особенность «аффективным резонансом». У шизоидов часто можно обнаружить тонкое эстетическое чувство, большой пафос и способность к самопожертвованию в вопросах принципиальных и общечеловеческих, но понять горе и радость реальных людей, даже своих близких, им труднее всего. Все их душевные движения, даже самые элементарные, протекают по крайне запутанным и извилистым путям, образуют чрезвычайно причудливые ассоциативные сочетания, подвергаясь совершенно непонятным, на первый взгляд, извращениям.
Под стать эмоциональной дисгармонии и течение интеллектуальных процессов. Если мышление циклотимика конкретно и пластически образно, то у шизотимика преобладают схемы, абстракции и символика. Налицо полное торжество общих принципов. Упрямые факты не лезут в умозрительную схему? Что ж, они будут либо проигнорированы, либо втиснуты туда с кровью, как в прокрустово ложе, невзирая ни на что. Несогласие с очевидностью редко смущает шизоида, и он безо всяких колебаний назовет черное белым, когда этого потребуют его формальные построения. Особенно следует подчеркнуть стремление к сближению далековатых понятий, которые в действительности ничего общего между собой не имеют. Этот своеобразный дефект логического чувства нередко приводит к тому, что мысль шизоида движется к цели необыкновенно извилистым путем, через пень-колоду по принципу «левой рукой – правое ухо».