Я с трудом отвёл взгляд и не сразу понял, что произошло. Небо, второй месяц затянутое серой переной, вдруг стало по-летнему ясным. Вовсю светило полуденное солнце. Заметно потеплело.
Я посмотрел наверх.
Там, высоко, в ослепительной лазури парила птица. Не очень-то в них разбираюсь, но, по-моему, это был орёл. Или кто-то на него похожий. Кондор? У нас такие точно не водятся, но в горах...
Горы?! О, боже! Горы!..
Меня окружали пустынные заснеженные пики. Людей не было. Только горы. И парящий кондор.
Неведомым образом я оказался в Андах. Откуда-то я точно знал, что это - Кордильеры Южной Америки.
Как же давно я мечтал их увидеть! Сколько же я убил людей, чтобы увидеть их...
Наваждение отпустило, как только стихли звуки флейты.
Осеннее солнце и впрямь выглянуло ненадолго, но тучи уже вновь затягивали небосвод. Вместо гор вокруг меня громоздились уродливые торговые центры.
Народ потихоньку приходил в себя, хотя у многих выражение лиц всё ещё оставалось по-идиотски блаженным. На меня никто не обращал внимания.
Никто, кроме музыканта.
Я встретился с ним взглядом. "Индеец" смотрел мне в глаза и улыбался. Его, так похожего на брата, было, вместе с тем, невозможно перепутать с Шолотом. Ни следа властной силы. И улыбка, и взгляд светло-карих глаз прямо-таки лучились доброжелательностью. И раздражали меня уже одним этим.
Ситуация переставала нравиться.
Я мельком глянул на часы. Без десяти. Ждать дольше, пожалуй, не стоило. Возможно, внимание ко мне объекта - случайность, но лучше не рисковать.
Я небрежно бросил в пакет со взрывчаткой недоеденный хот-дог и хотел, было, встать, чтобы, проходя мимо, оставить его в урне, однако... не смог.
Ноги не слушались меня!
Да, что там - от поясницы до пяток я вообще не чувствовал тела!
Панике я не поддался с неимоверным трудом, а вот соображал быстро.
Выяснять причины странного паралича не было времени. Предстояло срочно решить, как поступить со взрывным устройством. Я лихорадочно искал выход.
Разминировать, или остановить таймер не стоило и пытаться - Шолот предупредил.
Взрываться самому в мои планы тоже не входило. Я - наёмный убийца, а не террорист-смертник.
Единственно что приходило на ум - если подвижность не восстановится в ближайшие минуты - забросить пакет за спины зрителей. Лучше вон туда, где стоит, держась за руку отца маленькая девочка. Поражающие элементы с асфальта пойдут по низу. Девчонка поймает их спиной. Тела любителей индейского фольклора и взрывную волну должны экранировать.
Потом меня, конечно просчитают, но теперь нужно выжить и выиграть время. Если паралич не пройдёт, меня эвакуируют вместе с пострадавшими. Поместят в больницу, окажут помощь. Пока глуповатая и неповоротливая полиция станет разбираться в трупах и обстоятельствах, у меня появится шанс нырнуть поглубже. Отсиживаться, похоже, придётся долго. Но, это потом. Сейчас главное - правильно рассчитать время. Бросать нужно за минуту до взрыва. А лучше секунд за тридцать.
Ох, не зря у меня не лежала душа к этой работе!
Я вздрогнул, когда почувствовал чью-то руку на своём плече. Когда музыкант успел устроиться на скамейке рядом со мной я не заметил.
- Отдайте мне то, что вы принесли, - попросил он.
Вот так-то. Он знал. Почему-то меня это не удивило. А может, просто показалось не важным. Другое занимало. Ног я по-прежнему не чувствовал, а значит, удрать не получится, и поскольку брат Шолота в курсе, то прикинуться пострадавшим тоже. Сдаст. Я основательно влип!
- Если Вы отдадите мне это, - музыкант указал на пакет, - то взрыва не будет. Обещаю. Всё обойдётся.
А вот это был шанс! Возможно, парень знает, как разминировать устройство?!
- Почему сами не возьмёте?
Оставалось пять минут.
- Мне важно, чтобы бомбу отдали мне Вы.
Четыре минуты. Пора было решаться. Я пожал плечами и протянул "индейцу" пакет со взрывчаткой.
Он не стал его разминировать. Даже заглядывать внутрь не стал. Провёл пальцами, положил на колени и замер так, словно прислушиваясь к чему-то.
Всё. Конец. Я доверился сумасшедшему.
Мне удалось не показать того ужаса, который я испытывал. Ну, почти. Глаза я всё же закрыл. Убийцам умирать страшно. Они знают, как выглядит смерть. Единственно на что надеялся - всё произойдёт мгновенно.
Казалось, я просидел так не меньше часа, а взрыва всё не было. Ожидание так измотало, что я даже начал испытывать нетерпение, и наконец, не выдержав, открыл глаза.
Музыкант по-прежнему сидел рядом, а пакет куда-то подевался. Я посмотрел на часы. Стрелки показывали три минуты первого.
- Не волнуйтесь, - вновь улыбнулся брат Шолота. - Сегодня здесь никто не умрёт. Жертвы не будет. Вам тоже ничего не грозит.
- Я не могу встать, - собственный голос показался мне чужим.
- Это пройдёт.
- Кто Вы?
Музыкант пожал плечами.
- Вас ведь послал мой брат. Он назвал своё имя?
- Шолот.
- Шолотль. Так его зовут. А меня можете называть Кец.
Я не удержался от усмешки.
- Похоже на еврейскую фамилию. Не слишком подходит "индейцу".
- У меня нет национальности. Это имя. Сокращённое. Полное труднопроизносимо для русского, но извольте: Кецалькоатль.[2]
Я не удивился. Чувствовал уже, что мой объект - сумасшедший. А, впрочем, и заказчик тоже. Мне подфартило ввязаться в разборку двух шизофреников.
- Так звали индейского божка, - зачем-то блеснул я эрудицией, хотя стоило бы промолчать. - И ещё, кажется, ископаемую рептилию. Крылатую.
- Ха! - деланно возмутился Кец. - Божка-а! Ацтеки, между прочим, считали меня вполне полноценным, и даже, могущественным богом. Впрочем, - слегка погрустнел он, - моего брата тоже.
Я всё ещё оставался беспомощным. Как станут развиваться события понятия не имел и пока просто тянул время.
- Зачем Вашему брату убивать Вас? - спросил я.
Кец беспечно махнул рукой.
- Не меня, - он кивнул в сторону зрителей. - Их. Меня так просто не убить, но развоплотить можно. На время. Если в этот момент будет принесена человеческая жертва, время затянется. Сегодня должно было погибнуть много людей. Я бы очень долго не смог вернуться, а в вашем, и без того сумрачном мире, стало бы ещё темней.
Он помолчал немного.
- Я ответил на Ваш вопрос. Теперь Вы ответьте. Зачем это Вам?
- Думаю, Вам известно кто я.
Кец кивнул.
- Тогда, вот Вам и ответ. Это мой бизнес.
- Нет-нет! - затряс головой музыкант. - Я играю и люди кидают мне деньги. Это - бизнес. Та харчевня, в которой Вы купили сосиску с булочкой - тоже чей-то бизнес. Но Вы не бизнесмен. Вы - убийца.
Я разозлился. Вот кого ненавижу, так это пропахших нафталином лицемерных моралистов!
- Вы ошибаетесь! - возразил я чуть резче, чем было допустимо в моём положении. - Я бизнесмен. Смысл любого бизнеса в извлечении прибыли от продажи товаров и услуг. Я подаю услуги. Мой бизнес процветает, потому что я профессионал, сильная и творческая личность, в отличие от всех тех ничтожных недоумков, которые считают себя успешными бизнесменами.
- Демагогия. Вы убиваете людей.
- Правда? - я злился всё сильнее. - Владелец магазина уволил с работы многодетную мать. Это было экономически выгодно, однако многодетным матерям сложно трудоустроиться. От отчаяния она повесилась. Торгаш убийца? Чёрта с два! Он уважаемый член общества. Опора государства. А ведь так, не задумываясь, поступит каждый добропорядочный лавочник, если ему будет это выгодно. И чем же все они лучше меня, а?!