— Могу тебя поздравить, — оценил результаты удара крейсера Ульяновск. — Фактически, ты с условиями задачи справилась.
— А если начистоту? — протёрла глаза Коми.
— Кумулятивная боеголовка и полтонны взрывчатого вещества для фанеры слишком много. Надо всё-таки было стрелять простыми болванками, — ответил авианосец. — В принципе, взрыватели не успели взвестись, но обломками и выхлопной струёй двигателя посекло пару условных союзников. Однако, будь на месте отражателей настоящий глубинный — твёрдая пятёрка по меткости тебе обеспечена.
— «Комсомолец, две дружественные цели получили незначительные повреждения, в целом, миссия выполнена», — подтвердил наблюдения парня командующий. — «Пополняйте боекомплект и переходите к противолодочному поиску. Коми — работаешь, Ульяновск — страхуешь».
— Так точно! — хором ответили оба крейсера.
Вертолёты плавно опустили контейнер на воду перед небольшой эскадрой, после чего открепили стропы и вернулись на борт носителя.
— Перекус и идём искать субмарины. Надеюсь, в этот раз Лютикова до пульта не допустили, — открыл крышку стального ящика авианосец. — Едим на ходу, заодно цепляй ремкомплект на пояс.
Внутри стального кубика крейсера обнаружили два сухпайка и по аварийному комплекту для ремонта в полевых условиях. Прекрасно зная, что данное транспортное средство способно доставить груза, которого хватит накормить досыта целую крупную флотилию, парень счёл упражнение излишним расточительством. И почувствовал небольшую обиду на командующего, усомнившегося в его способности на лету подхватить контейнер полевого снабжения.
— Зачем аптечки? — ловко подцепив жестяную баночку тёмно-зелёного цвета к карабину на поясе, поинтересовалась Комсомолец. — По нам будут бить боевыми?
— Не по нам, а ты, — поправил девушку авианосец. — Мало ли под корму уронишь глубинную бомбу с нулевой уставкой взрывателя.
— У меня нет кормового бомбосбрасывателя, — напомнила Коми. — А бомбомёты я так не выверну, чтобы накидывать через рубку. Хотя…
Окинув взглядом своё вооружение, она мысленной командой помахала левой клешнёй вперёд-назад.
— Мда, — цокнула она языком, поняв намёк своего флагмана.
— Дело не в расположении бомбомётов, просто уже были прецеденты на учениях эсминцев. Бывает, напутают с уставкой, и под кормой появляется фонтанчик, либо с «ежа» накидают под нос соседнему вымпелу. Теперь в инструкции прописано иметь ремкомплект во время отработки противолодочного поиска, — объяснил Ульяновск.
Крейсер молча стояла, переваривая услышанное, попутно пытаясь вскрыть упаковку с обедом.
— Дела… — протянула она, качая головой.
Приложив чуть больше усилия, чем следовало, Комсомолец разорвала упаковку надвое. С негромким плюхом под водой скрылся спресованный брикет, который в разогретом виде превращался во вкусный плов, приправленный разнообразными специальным добавками.
— Там стрелочка есть, — указал на место разрыва авианосец, — где верх.
Проводив грустным взглядом первое блюдо, Коми принялась с отрешённым видом жевать съедобную упаковку.
— Зачем вообще делать такую неудобную тару, — пробурчала она. — Теперь рыбки пострадают…
— Кстати, нагреватель бы пополнил тебе опустевший до нуля боекомплект.
— Этот беленький пакетик? Да в нём веса всего грамм сто пятьдесят!
— Зато намешано такого, что при попытке прочитать состав можно вызвать дьявола. Держи, — Ульяновск протянул девушке второй сухпаёк.
— А ты?
— Атомный, — похлопал себя по груди авианосец. — И немного другая схема боепитания.
Во второй раз крейсер вскрыла упаковку как надо, бурча себе под нос про качку и сильное волнение в море.
— Флагман, а чего ты сегодня всё утро плевался? — решила как-то замять своё фиаско с обедом Комсомолец. — Прямо от самого дома и до штаба.
— Ты ещё не успела познакомиться со всей местной живностью, да и она к тебе привыкнуть не успела. Водится тут одна животинка… красивая и пушистая, слов нет. И очень наглая…
— Это кто? — оживилась канмусу.
Видя горящие интересом глаза Коми, парень невольно вспомнил сегодняшнее утро. То приятное тепло мехового одеяла, в которое укрыла его спящая Шинано, из-за чего не хотелось вставать с кровати. Её горячее дыхание на своём плече. И затёкшую руку, что служила лисе подушкой.
— Есть один такой, — Ульяновск потёр руку, ощутив фантомные боли от тысячи впившихся в кожу иголок. — Персиком звать. Удивительное дитя от порочной связи персидского кота и мейнкунши.