Во-первых, отсутствие должной веры у верующего, подмена ее обрядоверием, суеверием и лицемерной набожностью неизменно ведет к негативным последствиям для него самого. Он никогда не познает истины, и поэтому обречен быть вечным рабом личной самости (Ин. 8, 31-32). «Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою», – утверждает Христос в Нагорной проповеди (Мф. 6, 2,5). «Они» – это носители показной религиозности, а «награда» – наказание, им предназначенное.
Во-вторых, верующий с потребительски окрашенной любовью к Богу вредоносен не только в отношении себя, но, и это главное, в отношении других. Об опасности, исходящей от беззастенчивых просителей у Бога земных благ, предупреждает апостол Павел: «Такие люди служат не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву, и ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных» (Рим. 16,18). Естественно, «их конец – погибель… и слава их в сраме: они мыслят о земном» (Флп. 3,19). И наконец, вспомним о том, что эти «верующие» не только не приумножают, но расхищают достояние, им не принадлежащее: энергию эгрегора-покровителя, создаваемую и пополняемую верой, надеждой и любовью христиан (без кавычек), устремлённых к объединяющему их образу. «Заметим, однако, что так как образы черпают свою силу в воле и воображении людей, то они зависят от веры в них» [2], с. 62.
Итак, вера с прагматическим уклоном не может в принципе противостоять человеческой самости, ибо работает на последнюю. Но зато лицемерно «облагораживать» ее – может вполне. От такой «веры», как видим, страдают в конечном счете и ее носитель, и Церковь в целом.
Страдают ли от нее Высшие Духовные Силы? Да, страдают, и убеждает нас в этом история земной жизни Христа. Разве не ради тридцати сребреников был предан на мучения Христос «верующим» в Него учеником? Разве не страдал Христос в плаче над судьбой Иерусалима, жаждавшего Царя-благодетеля, подателя земных, а не духовных благ (Лк. 19, 41-44)? Разве не горьки были для Христа упреки его учеников в том, что пребывание с Ним не только не прибавило им материального богатства, но и лишило их даже имеющихся материальных благ? «Вот, мы оставили все и последовали за Тобою», – укоряет Христа апостол Петр (Мк. 10,28).
Даже атеист В. И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм» отмечает, что прагматик «выводит… бога в целях практических, только для практики, без всякой метафизики» (Ленин В. И., ПСС, т. 18, с. 363). А если так, если человек жаждет лишь покровительства свыше своим меркантильным, эгоистическим начинаниям, то ему совершенно безразлично – в кого или во что верить: лишь бы была практическая отдача от такой «верности». («Гибкий» подход к вере применяли ветхозаветные евреи. Они обращали ее к языческим богам, отворачиваясь от Своего Господа Бога всякий раз, когда их материально-биологические требования Он удовлетворял не в полной мере.) Насколько же примитивна вера без веры!
Известный церковный просветитель, православный священник Александр Ельчанинов вопрошает и сам же отвечает на свой вопрос: «Для чего нужна вера? – ни для чего. Если бы я сказал, что она нужна, чтобы быть хорошим человеком, чтобы помогать людям, чтобы познавать Бога, чтобы спасти свою душу – все это означало бы корыстное и эгоистическое отношение к вере. Мы верим не для чего-то, а потому что – мы любим Бога, потому что Бог есть для нас (в своем явлении на земле в качестве Богочеловека – Христа) – совокупность всего самого светлого, чистого, бесконечно прекрасного, короче – всего самого желанного» [23], с. 152-153.
Вера большинства современных христиан не может быть глубокой в принципе, поскольку слишком тонок, мелок их духовный план – вместилище веры. Его глубины едва хватает на размещение в нем обрядоверия, которое есть лишь поверхностный слой веры, ее внешняя броская оболочка. Но если она не лежит на прочном каркасе веры, если внутри духовная пустота, то перед нами всего-навсего мыльный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги. Его эфемерная ценность и состоит в этой беззащитной привлекательной пестроте.
Наконец, такая вера откровенно скучна и самому верующему, поскольку носит тот же прагматический, коммерциолизированный характер, что и отношение этого человека к людям и жизни в целом. Так, крайне редко бывая в церкви (текучка, знаете ли, заедает!), он ставит Богу, видимо, в качестве компенсации некоего «морального ущерба», непременно самую дорогую свечу. «Видишь, как я люблю Тебя!» – написано на его самодовольной физиономии. Выстояв у иконы аж целых три минуты, он покидает храм. И подходя, но все же не так, «чтобы милостыня твоя была втайне» (Мф. 6,4), он опускает в ящик для пожертвований энную сумму. Всё! С Богом он рассчитался, от Церкви откупился и даже внес некий аванс, совесть очистил, и уже вполне довольный собой, он будет надеяться на божественное прощение грехов, не только скопившихся в душе его с момента последнего посещения храма, но и грехов предстоящих. По меркам его купеческой нравственности, Бог теперь просто не имеет права поступить иначе!