– Тебе предстоит многому научиться, – сказал аббат. – Однако в первую очередь ты должен понять, что, как бы ни развивались твои остальные таланты, ты все равно продолжишь расписывать корпусы. Это понятно?
Клод кивнул.
– И еще одно. Ни в коем случае не заглядывай за ширмы. – Аббат посмотрел на украшенные орнаментом доски, сдвинутые вокруг алтаря. – Ты должен пообещать. Это моя единственная тайна.
И Клод снова кивнул.
13
Часовня, а точнее, ее содержимое, способствовала развитию талантов Клода. Изготовление часов позволило ему отвлечься от ровной поверхности медной пластинки и заняться действующими механизмами под ней. Техническая сторона времени стала тем, в чем Клод разбирался лучше всего.
Сначала он выучил элементарные вещи, то есть полностью осознал семь сил механики: соединяющие свойства отвертки, головокружительные возможности шкива, способность клина расширять пространство, гравитация наклонной плоскости, возможность балансового механизма регулировать точность хода, равномерное движение колеса на оси. И в конце концов Клод освоил потенции рычага, открытие которых привело к изобретению множества хитроумных вещиц. «Овладевший силой рычага овладеет всем миром», – сказал аббат.
Оже оказался замечательным учителем и в этой области. Он обеспечил Клода опекой и независимостью, поощрениями и упреками в нужных пропорциях. Он требовал от мальчика гораздо больше, чем мог бы сделать сам, и лишь чуть-чуть больше, чем мог выполнить Клод.
Ученик почувствовал изменения и заметил, что растет – как в духовном, так и в профессиональном плане. Аббат проверил его знания уравнений начал, провел опыты по использованию простого троса и смоленого, по применению смазки для уменьшения трения. Он научил Клода изготавливать корпусы. Одну за другой Оже давал мальчику книги на соответствующие темы, а тот уединялся под спиралевидной лестницей и, сидя на набитом соломой тюфяке, проводил долгие часы, читая их. В такие моменты Клод походил на юного Рембрандта, только без бороды.
Клод читал много. Он познакомился с книгой Атанасиуса Кирхера «Ars magna lucis et umbrae».[42] Она оказалась одной из немногих вещей, включая «Духовные упражнения», которые связывали аббата с иезуитским прошлым. Клод учился и учился, познавая новое и интересное. Он попотел над латынью, увлекся резьбой по дереву, вспоминая о духе (если не материи) немецких церковных письмен.
Вскоре Клод видел часы повсюду. Раковина наутилуса была похожа на виток ходовой пружины. Взмахи серпа походили на движение маятника. Арочный мост над турнейской рекой напоминал о полукружиях циферблата. Клод несколько изменил известное высказывание Ньютона: «Бог не был часовщиком, это часовщик был Богом».
Есть люди, которые учатся, но никак не могут научиться, есть те, кто может научиться без обучения, а есть и те, которые способны извлечь выгоду из того, что читают, и из того, что чувствуют. Клод относился к последней группе. Именно о таком человеке-мастере писал Дидро, говоря, что подобных людей не существует: сведущих, практичных, способных, умелых и думающих. Хотя если Дидро считал, что мастер не должен допускать в свой разум Веру, то Клод не допускал в свой разум веры в правоту Дидро. Издатель «Энциклопедии» описывал, но не творил. И все же что-то беспокоило Клода, когда он пользовался запутанной библиотекой аббата.
Дело было не в ошибках. Да, кое с чем Клод не соглашался, пока внимательно прочитывал книги. (Например, с Берту, который написал одну спорную заметку о часовом деле.) Не злили его и путаные ссылки на полях, рассказывающие об интересных аббату вещах. Нет, Клода расстраивало что-то зримое, видимое. Все стало понятным, когда однажды он поспорил с аббатом о достоинствах иллюстраций. Клод был против них. Он считал, что иллюстрации не отражают всех трудностей правильного измерения. В качестве доказательства мальчик принес рисунок, сопровождающий статью о плетении гобелена. Впрочем, аббат увидел в иллюстрации иную причину неприязни Клода.
– Дело в руках, друг мой. Из-за них тебе плохо. – Оже указал на руки, изображенные на картинке, демонстрирующие, как производятся гобелены на фабрике. – Мы это исправим. Твои руки сейчас пройдут испытание напильником. – Он передал мальчику кусок необработанного металла. – Преврати это в идеальный куб.
Клод снял мерки и начал пилить, затем повторил все заново. Каждый раз пять плоскостей получались идеально ровными и гладкими, а шестая портила все дело. Приходилось снимать мерки и пилить заново. Это продолжалось до тех пор, пока большой кусок металла не превратился а кубик, меньший по размеру, чем игральная кость.
42
«Великое искусство света и тени» – книга немецкого естествоиспытателя, филолога Атанасиуса Кирхера, известного ученого-иезуита. О ней пойдет речь и дальше.