Тут сплетники благочестиво потупляли глаза и начинали шушукаться, чтобы Файвка ничего не услышал. Однако Файвка навострял уши: какой еще часовщик? Тот, у которого на рынке лавка с большими окнами и развешанными по стенам часами? Тот коренастый молодой человек с угрями на лбу и плешью в густых волосах? Тот самый?..
У Файвки щемило сердце. Он нащупывал в кармане сливовую косточку-талисман, память о Башевиной доброте. Но это мало помогало. Плешь Алтера-часовщика не шла у Файвки из головы…
Потому-то Файвка так сильно радовался, когда разговор переключался на самого Лейбу-горбуна, когда его поднимали на смех, когда о нем с недобрыми усмешками рассказывали, что… Ясное дело… А то вы не знаете?..
Ичейже, сын Зямы, к примеру, говорит:
— Все знают, что Лейба-горбун всю жизнь носит кожаные штаны…
— Кожаные?
— Что ж… такие не просидишь.
— Да нет, — не верит обрадованный Файвка, — он носит такие… из черной материи. Как приютские…
— Да что ты знаешь! — машет на него рукой Ичейже с серьезным выражением лица. — Может, спереди — да. А весь зад у них из кожи, говорю тебе. Только под капотой не видно.
Во время чаепития в доме Ичейже Хоне, сын даяна, рассказал такую историю:
— Послушайте! Однажды ночью приезжает к Лейбе-горбуну гость. Его родственник. Говорит ему горбатый: «Ну, поужинать ты уже наверняка поужинал, чая уж и подавно напился. Проэкзаменуй-ка лучше моего сына и подари ему копейку».
Зеленоглазая молодая жена Ичейже так и покатилась со смеху, а у Файвки от смеха аж в боку закололо. Но это было еще не все. Хоне, сын даяна, изобразил, как Лейба-горбун учит своих детей ходить по улице:
— Когда вы ходите, — так процентщик наставляет своих Зельдочку и Хаимку, — ходите по-селовесески. Ступать подосвами надо ровно, надо, потому сто каждый саг стоит денег. Нельзя саркать каблуками, потому сто каждый сарк стоит денег.
— Вот они и ходят у него тихо, как кошки в чулках, — подхватывает Ичейже, — как в Тишебов на кладбище…
— Когда вы увидите в лавках сто-нибудь хоросее, — продолжает Хоне, сын даяна, — отворачивайтесь. Жачем без толку глажеть? Все это, стобы деньги выманивать… Вот, например, висят у Алтера-сясовсика серебряные сясы в окне! Это все, стобы выманить пароску гросей. Вы думаете, он вам угодить хосет? Нет — все пароска гросей!..
— Ай, парочка гросей!
— Только пароска гросей…
— Куда он прячет свои проценты?
— В горб.
— Полный горб пятачков.
— Гривенников.
— Золотишка, поговаривают.
— Пора ему этот горб намылить!
— Пусть попомнит «Сеймейх нейфлим»!
— Ну!
— Ну-ну…
И час мести настал. Он настал в середине зимы.
Как магид начистил ему морду
пер. И.Булатовского
Среди зимы в Шклов приехал магид Шолем-Меир Пискун. Кудрявый пожилой человек с приплюснутым носом и гугнивым голосом. Говорят, что когда-то, во времена Смоленскина[170], он был маскилом, знатоком ивритской грамматики. Потом сделался набожным и начал произносить богобоязненные проповеди в бесмедрешах.
Но от своей Гаскалы так и не сумел полностью отказаться. Подмешивал все время в проповеди все, что душе угодно. До птичьего молока включительно!.. Гаграфия — гаграфию, филесуфия — филесуфию, гиметрия — гиметрию. И про то, как живут звери и птицы, и про то, что в Варшаве родился человек с птичьей головой… И про то, как Земля вертится, и про то, как «гуморы»[171] движутся по жилам… И каким «техническим гением» обладал тот еврей Веселиил[172], который построил Скинию… И про бессмертие души, в котором теперь убедились даже величайшие исследователи, ученые и мудрецы народов мира. Ибо сожженный клочок бумаги, и тот не исчезает без следа… И доказательством тому… В общем, в ход шла вся та наука, которой Зелиг Слонимский[173] набивал свою варшавскую «Хацфиру»[174] во времена Александра Третьего вместо запрещенной тогда политики. У пожилых Шолем-Меир слыл до некоторой степени вольнодумцем, зато молодые его как раз очень уважали.
170
Перец Смоленскин (1840–1885) — выдающийся писатель, публицист, издатель, писал на иврите. Начинал как маскил, затем стал одним из глашатаев палестинофильского движения. Родился в Могилевской губ., в юности учился в ешиве в Шклове.
171
Средневековая европейская наука исходила из того, что здоровье человека определяется равновесием и циркуляцией четырех гуморов (жидкостей) в его теле.
173
Хаим-Зелиг Слонимский (1810–1904) — писатель-популяризатор, просветитель, публицист, математик, изобретатель. Прославился своими сочинениями по астрономии, популяризирующими геоцентрическую систему.
174
«Время» (