– Тебя добро пожаловать!
– Папа, я сегодня сам скормил себе завтрак!
– Не скормил, а съел.
– Нет, скормил! Я ел из собственных рук!
А там засыпает будущий композитор, автор знаменитой «Симфонии заката»… Может, прямо сейчас ему приснится та самая серебряная перекличка скрипок перед лавиной медных духовых…
Этажом ниже – великий изобретатель убирается в комнате, превращая беспорядок в хаос. В окне напротив – юная художница любуется мотыльком, танцующим вокруг лампы, – центра своей уютной вселенной.
Этажом выше будущий поэт смотрит в окно так внимательно, словно различает вдалеке невидимых ангелов, играющих в сумерках… И вдруг замирает: к нему пришла первая настоящая строка. «Весна – пора забвенья, ибо снег растает вместе со следами…» Поэты всегда старше своих ровесников.
А там, на самом верхнем этаже, – будущий лётчик-испытатель заснул рядом с картонной коробкой, откуда доносится писк. Подобрал на улице птенца и родители разрешили оставить. И снится мальчишке сон о том, как вырос птенец в огромного орла и полетели они на Луну… А бабушка сказал, что это зяблик. Бормочет во сне: «Никакой это не зяблик! Сама ты зяблик…»
Совсем поздно уже, и спят мальчики и девочки под синими звёздами. Доброй ночи всем детям Москвы!
А мой путь продолжается. Вот два заброшенных дома в самом центре Москвы… Километр до Кремля, стоимость квадратного метра – как у кубического метра палладия! Но не горит ни одно окно… Только стены незаметно трясутся от шума далёких судебных сражений… Удивительно видеть что-то неимоверно дорогое, пока не имеющее хозяина.
А вот нечто абсолютно бесценное, но имеющее не того хозяина…
Там, над крышами, находится моя квартира мечты. В уединённом месте, неизвестно как сохранившемся в самом центре. На орлиной высоте, с панорамными окнами на запад…
Но не означает ли обретение мечты утрату чего-то важного? К чему стремиться, если ты сидишь с любимой на благословенном балконе, в небесной тишине и вышине, над шумным пейзажем мегаполиса… И сумерки медленно превращают Москву в чёрную чашу для пламени заката, а потом загораются фонари – стражники света… И вот уже ласковая ночь стоит над колыбелью города…
Сколько же воображается прекрасных картин… Но жизнь входит в картинную галерею с молотом вандала. Превращая любимую женщину в девицу из бара, московское поднебесье – в конуру на первом этаже, то есть почти на улице, пламя заката – в кирпичную стену напротив. Да ещё подвешивая над головой самое тяжёлое слово в древнегреческом языке – «ипотека»…
Ещё один долгий взгляд… До следующего раза, квартира мечты!
Нет, ещё мгновение!.. Как же наполняет душу аметистовый свет её окон… За твоими окнами – счастье. Поэтому ты и называешься квартирой мечты…
Задумался и потерялся. Какое сейчас вообще время года? Осеннее лето? Вечный московский августябрь…
Большой мужик стоит на Цветном Бульваре, у памятника Юрию Никулину. Приобнял за бронзовый пиджак и говорит за жизнь:
– Юра, понимаешь, какая штука… Я, наверное, устарел. Не могу понять собственную дочь. Всю жизнь работаю сварщиком, везде намотался, от Уренгоя до Анадыря. А дочка не в меня пошла. Говорит, что она – девелопер. Вот никак не врублюсь – чем она конкретно занимается. Спекулирует? Уже шестнадцать, поступать никуда не думает. Нервная, татуировку сделала, меня дэдом называет, хотя я родной отец. Из компьютера не вылазит. За пределами отстойного оффлайна, как говорит. Что это значит, Юр? О чём ни спросишь – отвечает, что я не в теме. Другой бы радовался, что в плохую компанию не попала. С этим я бы разобрался, но что делать, когда она дома, а кажется, что её нет?..
Остаётся позади памятник народному любимцу. Даже его бронзовая копия продолжает служить людям.
Какой шедевр в стиле неоготика! Сколько раз вижу этот острый наконечник стрелы – как впервые… По соседству – синий барочный особняк, словно сшитый из бархата, прямо напротив бирюзового модерна… А к модерну пристроили… Чёрт бы побрал эту мэрию вместе с рогами и копытами! Что за новодел?! В эстетике такой эффект называется «Баронесса Жабоедова», означая смешение высокого и плебейского…
Дождь наконец закончился. Вода никуда не исчезает… И пролитая кровь не исчезает тем более. Вот здесь примерно, без малого четыреста лет назад, в карету царя Алексея полетели камни и начался Соляной бунт… Некоторые строки из летописи всю жизнь помнишь. «Тут же Плещееву отсекли мясницким топором голову, которую смочили водкой, дабы она лучше горела в огне»… Загадочная фраза. Приготовление к адскому пламени?.. А на этом месте Лжедмитрий выбежал с мечом на толпу, чтобы быть убитым. Ту самую толпу, которая год назад кричала ему «Ты наше Солнышко праведное»… А здесь, у бывших Никольских ворот, прохожий нашёл палец с обручальным кольцом – всё, что осталось от взорванного генерал-губернатора… А на тех крышах стояли пулемёты… А здесь был полигон для… Лучше смотреть вдаль.