- Я поссорился с ней, - имя "Мирис Решэн" больше не смело слетать с языка шатена. Он больше не мог переступить через себя вновь. Непосильно. Слишком больно. - В тот вечер, она прибежала ко мне в мастерскую и начала истерить из-за этого Блэка. Я не хотел причинить ему вред! Только предупредить, чтобы он не лез к ней. А он вякнул! Смельчак, черт возьми! Кто же знал, что он влетит в этот чертов штырь! Я так ее огорчил детектив! - юноша замотал головой с трудом вороша прошлое. - Она кричала, что ненавидит меня. За то, что я постоянно все порчу, за мою вспыльчивость, за мой гнев. Назвала меня животным! - Гоуи усмехнулся, не отрывая взор от одной невидимой для других точки. Джонни Уорлдвик догадывался куда он смотрит, догадывался что он видит. - Ревнивой скотиной, которая все присваивает себе. Кричала, что я избалованный мальчик, который привык получать все что ему захочется. Но это не правда, - прошептал юноша сквозь пелену слез. - Ведь, получай я все что мне захочется, она была бы сейчас жива.
И на последних словах Пастер посмотрел на мистера Уорлдвика, и последний увидел в голубых глазах юноши то, что не видел никогда прежде: маленького запуганного мальчика. Джонни Уорлдвик увидел в его глазах страх.
- Что было после того, как вы поссорились, Гоуи?
Вопрос разрезал реквием воздух. Кожа покрылась стаей мурашек.
- Она ушла, - на последнем издыхании выдал шатен. Горечь пропитала ощущения. Силы иссякли - слов больше не находилось. Как, впрочем, и смысла жить.
- Ты знаешь, куда она направилась?
- К Лив. После ссор она всегда остаётся у Лив. Оставалась у Лив.
Взор Гоуи округлился, а детектив лишь томно покачал головой.
- Нам следует снова навестить мисс Ньюман.
1.6
2.1.1.3 ТЫ ВСЕ ПОМНИШЬ
Лёгкий ветерок прошелся по помещению, окутывая своим бездушным холодом мастерскую Гоуи Пастера, встрепенув невесомую тюль. Та изящно взлетела вверх и нежнее опустилась на место. Спустя три месяца тишина до сих пор была непривычна слуху. Гоуи все ещё слышался ее звонкий смех. Он не мог забыть ее каштановые волосы, всегда мягкие и пахнущие лавандой. Не мог забыть ее шелковистую кожу, вечно изнеженную его приторными поцелуями. Ее глаза темно голубые непроницаемые едко впивались в его память и избавиться от них он не мог. Образ Мирис Решэн глубоко въелся в его разум и, казалось, вывести его было невозможно. Невозможно было избавиться от воспоминаний с ней. Каждая деталь напоминала юноше о девушке, что поработила его бренное сердце, а после безжалостно забрала с собой в мир иной. Жестокая, словно сталь, она не знала милосердия по отношению к Гоуи Пастеру, а он, то и делал, что смиренно подчинялся и свирепел. Он постоянно прокручивал в голове тот день, когда видел ее в последний раз. Он ясно помнил лишь одну деталь: разочарование в ее глазах. Ребра сжимали сердце внутри, ладонь невольно ложилась на грудь, и юноша вновь окунался в те сладострастные минуты с девушкой, что забрала его душу в саму преисподнюю.
- Достаточно, - отчеканила Мирис, ворвавшись в мастерскую своего молодого человека. Волосы ее были растрепаны, пальто распахнуто, а взгляд так и пылал ненавистью и обидой. Гоуи обернулся и склонил голову в недопонимании, надевая на свою обнаженную рельефную грудь белую рубашку.
- С меня хватит, - махнула рукой Решэн. Пастер с неверием прочитал в ее, одурманенным гневом, взоре серьезность ее слов. Он в страхе сделал шаг навстречу к гостье, но та отскочила назад, взмахнув своими каштановыми пышными волосами.
- Что случилось, Мирис? – заботливо спросил юноша, протягивая к девушке руки. Глаза той заполнились слезами, и она всхлипнула, закрывая свои уста ладонью, чтобы не разрыдаться.
- Сколько можно, Гоуи?! – вскричала Мирис. Она вздрогнула, словно ее ударили током и схватилась за голову, пытаясь справиться с волной чувств, несвойственных для нее. – Это уже не первый раз, когда ты творишь подобное. Рано или поздно, ты просто кого-нибудь убьешь из-за своей глупой ревности!
- О чем ты, Мирис? – распахнул свои пронзительные очи Пастер. Глубоко внутри он знал, о чем идет речь.